— А Майя умная! Очень-очень умная! — воскликнула Кира вместо меня, отчего я зарделась краской.
— Пес бы с вами, — вздохнуа командир. — Кира, к охотникам. Снорри — строительство. Варс — на стены. А ты... Старуха Надья вечно причитает, что ей не помешала бы помощь.
— Старуха Надья? — переспросила я. — Какая помощь?
— На кухню! — прикрикнула Вигдис.
От ее слов у меня сердце в пятки ушло. Вот она моя настоящая ценность. Я бездарность, которую отправили готовить харчи для настоящих воинов.
Даже в битве я помочь бы никак не смогла, ведь мои навыки стрельбы из лука здесь никому не нужны. Шутка ли, но здесь вообще никто луками не пользуется — слишком мало древесины, чтобы тратить ее на стрелы. В ходу здесь были пращи, снарядами для которых были ледяные пули, изготавливаемые на третьем этаже крепости при помощи все тех же пораженных обсидианом трупов.
Вскоре мы разошлись по своим местам. Напоследок Кира с грустью в глазах взглянула на меня и на прощание вяло помахала мне рукой, а я, еле-еле переставляя ноги, поплелась на кухню.
Располагалась она недалеко от бараков, и на то была веская причина. Развести очаг было бы крайним расточительством, да и столько дерева, чтобы каждый день готовить на огне, попросту не было, поэтому большая часть пищи варилась в воде из горячего источника, а подогревалась паром из него же.
Я тихо, стараясь никого не побеспокоить, прошла внутрь кухни. Она была ровно такой, какой ее можно было представить — длинное, темное помещение с множеством вытесанных из льда столов, на которых были навалены кучи сырого мяса. В центре комнаты — огромный бронзовый чан, стоящий над выходом паровой трубы, в нем кипела вода, и горбатая старушка в шубе то и дело подкидывала в варево то какие-то травы, то щепотку соли, то мясо и зерно.
— Извините, — обратилась я к ней, но она, кажется, меня не услышала. — Извините!
— Чего орешь-то?! — воскликнула она, обернувшись. — Проваливай! Еда по расписанию, и нечего мне тут канючить!
— Меня прислала Вигдис, сказала, что я буду здесь работать, — сглотнув, ответила я, сжимая кулаки.
— Ах, святый клатик! — всплеснула руками Надья и вдруг тепло улыбнулась. — Я уж думала не доживу! Заходи, заходи скорее! Голодная небось? Сейчас покормлю, щас-щас-щас!
— Нет-нет, что вы! — воскликнула я. — Все хорошо, не переживайте! Так, это...
Я прошла дальше, оглядывая кухню. Здесь было прохладно, но из-за близости к источнику и вечно кипящей воды в чане с потолка то и дело капала вода. Тем не менее, как и другие помещения крепости, стены и пол с потолком здесь не могли разморозиться полностью из-за вмурованных в них покойников.
— Так ты, выходит, девка рукастая, да? — спросила меня Надья. — Готовить умеешь? Чем дома занималась? Ох, наверное, не такое ты представляла, когда сюда шла...
— Да нет, я... Я ничего, в общем-то, не представляла. Такое сложно представить, если честно.
— Ну это ничего-ничего, пройдет! Главное сейчас работать начни, а там и не заметишь, как страх уйдет, это я тебе точно говорю.
— А готовить-то я, кстати... — неловко начала я, почесывая затылок и глупо улыбаясь. — Не то чтобы умею...
Надья взглянула на меня из-под темных седеющих прядей волос, спадающих на ее морщинистый лоб. Она задумчиво оглядела меня с ног до головы, цокая языком и слегка покачивая головой, а затем махнула рукой и тепло улыбнулась.
— Да это ничего! Научишься, милая, все придет. Ох, тебе тут понравится, обещаю! У вас, на севере, небось и ножей-то таких нет. О, смотри!
Он взяла со стола огромный бронзовый тесак с деревянной рукоятью, покрытый кровью, и протянула мне. Я осторожно взяла его, прикидывая его вес и вздыхая. Этим мне предстоит заниматься следующие пять лет?
Осматривая лезвие тесака, я боковым зрением заметила, как на столе рядом что-то шевелится. И чем больше я вглядывалась в полумрак, тем отчетливее понимала, что все то мясо, коим была завалена кухня, шевелилось и извивалось.
— Форр фан да! — закричала я, ударив тесаком по груде мяса.
Раздался звон, лезвие прорубилось сквозь промерзшую плоть и ударилось об небольшой кусочек обсидиана внутри него. Тяжело дыша от страха, я взглянула на все это и поняла, что в каждом куске мяса был заключен небольшой кусочек ледяного обсидиана, а тот, что из него вылетел, постепенно начинал теплеть, насколько это возможно при температуре на кухне.
— Какого хрена?! — закричала я, сжимая в руке тесак. — Почему... Как?!
— Тише-тише, девонька, успокойся, — ласково обратилась ко мне Надья, положив костлявую сморщенную руку мне на плечо. — Эта дрянь же не только в целых трупах заводится. Пока на небе висит тропа эта, которая нефритовая, в любом куске мертвой плоти может появиться обсидиан.