Духи вокруг удивленно ахнули, услышав, что Медведь не побоялся назвать имя Ворона.
— Неужто ты готов отдать ей свое тело, когда придет время, а? Той, кто даже не твоя любимая — всего-лишь ее потомок, жалкая тень былого величия?
По клюву Ворона побежала одинокая, сверкающая в свете чужого солнца слеза. Упав на травинку, она разбилась на сотни крохотных ярких капель, и на их месте распустились черные ромашки.
— Тысячу раз, — ответил он.
***
После долгого северного дня на Белую крепость наконец опустилась короткая светлая ночь. Солнце уже не заходило полностью, сияя где-то у горизонта даже по ночам, но в сравнении со слепящими лучами дня это было настоящим спасением.
И когда в крепости наконец-таки стало темно, в мужской спальне раздались тихие шорохи. Варс, укрытый огромной шкурой мамонта, тихо всхлипывал, не в силах уснуть после пережитого ужаса. Его поседевшие волосы намокли от пота и слез и неприятно липли к лицу, но он словно и не замечал этого. В этот тихий полуночный час он, едва унимая плач, тихо выбрался из-под шкуры, и, как оказалось, он уже был в теплой одежде.
Мальчик понимал, что ему здесь не выжить. Сколько бы он ни клялся Майе в верности, но даже она сломалась из-за тех ужасов, с которыми они здесь сталкиваются. Он не может защитить ее, не может быть ей полезен. Он — всего лишь до смерти напуганный мальчик, который все чаще по ночам зовет свою маму.
Выбравшись из-под шкуры, Варс на цыпочках прокрался к выходу из ледяной комнаты, приподнял меховой занавес, служивший дверью в спальню и не выпускавший наружу тепло, и тихо выбрался наружу, в ледяной коридор.
Однако стоило ему лишь оглянуться, как он едва не закричал от испуга, увидев перед собой огромную, полную силы фигуру Вигдис. Она стояла прямо перед ним, скрестив руки на груди и лениво ковыряясь заточенной костью в зубах.
— Устал? — спросила она.
Варс не знал, что ответить. Даже кивнуть или покачать головой сейчас было бы неправильным решением. Он понимал, что нарвался, пожалуй, на худшего врага, что есть в этой ледяной пустыне — на ту, кто держит своих воинов в черном теле, кто не гнушается есть человеческое мясо и постоянно кричит на всех подряд. Из всех чудищ, что Варс видел за свою жизнь, Вигдис была, пожалуй, самым страшным.
— За мной, живо, — она поманила его жестом руки и пошла куда-то по ледяным коридорам.
Тело мальчика мелко подрагивало от страха. Сколько бы он ни бился со своей природой, сколько бы ни тренировался, он все-равно остался тем же трусом, каким был много лет назад. Сейчас ему казалось, что этот факт ничто не изменит, что он так и останется жалким подобием мужчины, которое не достойно даже находиться рядом с такой девушкой, как Майя.
Но Вигдис не стремилась его успокаивать. Да и зачем? Наверняка сейчас она будет наказывать его за попытку побега — заставит мертвецов разделывать или вышвырнет в дозор на мороз в одной рубахе. Что бы ни задумала эта женщина, Варс был уверен, что это не может быть ничем хорошим.
Но они все шли и шли, минуя повороты, ледяные лестницы и крошечные бойницы в стенах. Углублялись все дальше и дальше к самому сердцу крепости, но до зала с мертвецом, у которого сияет сердце, так и не дошли. Вигдис подтолкнула Варса вперед, заводя в комнату, едва освещенную пробивающимся снаружи тусклым солнечным светом. Иными словами, темно было — хоть глаз выколи.
И тут Варс почувствовал, как Вигдис вложила ему в руки что-то длинное, деревянное. Копье, сомнений быть не может. Наверное, заставит его самого насадиться на оружие, принять смерть как мужчина. Не самый плохой исход, как думал сейчас Варс.
Но вместо этого Вигдис зажгла от двух кремней небольшой трут, а от него — три масляные лампы, стоящие в выбитых в стенах полочках. Комнату хоть и не залил яркий свет, но теперь Варс хотя бы мог видеть лицо огромной суровой женщины. Вскоре она также взяла в руки копье — разумеется, тренировочное, без наконечника.
— Скажи-ка мне, Варс, — Вигдис подошла к нему вплотную и положила руку на плечо, нагнулась, глядя ему прямо в глаза. — Тебе нравится Майя?
— А? — непонимающе взглянул на нее мальчик. — То есть? Ну, как бы... Она умная и...
— Красивая? — Вигдис неожиданно тепло улыбнулась. — Еще б у Борта дочка вышла уродиной. Ну, не красавица, конечно, врать не стану, но...
— Красивая... — неуверенно кивнул Варс, перебивая Вигдис.
Женщина удивленно посмотрела ему в глаза, а затем вдруг залилась добрым, полным материнской заботы и любви смехом. Она потрепала его поседевшие волосы и отошла на пару шагов назад.