– С-с-ссильно с-с-сомневаюсь в этом, с-с-смейка, – прошипел сквозь стиснутые зубы Ивар, подплывая ко мне ближе и с насмешкой разглядывая меня с ног до головы. – Ты хо-ч-с-с-сешь помочь… – он помедлил, а после клыкасто улыбнулся. Между двух полных губ мелькнул чуть раздвоенный, розовый язык, – и хочешь свою истинную силу, – теперь он не шепелявил, а говорил, как обычный человек.
Интересно, с чем связаны эти перемены?
– Откуда столько уверенности, Ивар? – нагло взглянув мужчине в глаза, я смотрела прямо, гордо вздернув подбородок чуть вверх и сложив руки на груди.
– Я знаю, таких людей как ты, Амалия, – иной широко улыбнулся и, засунув руки в карманы льняных, темных брюк, наклонился вперед. Теперь его лицо было на одном уровне с моим, мы смотрели друг на друга, и я ощущала, как внутри меня что-то приятно потянулось, словно ощутив родную душу. – И я знаю такую силу, как у тебя. Манипуляторы… зависимы от магических всплесков, и теперь, оказавшись в наших лапах, ты не сможешь отказаться от этого. Мы – твой дурман, – Ивар помедлил, подбирая слова, смакуя шок, который увидел на моем лице и добавил, стрельнув взглядом мне за спину, – а Фабио твой личный источник наслаждения.
Я вспыхнула от смущения и злости, но… почему-то не смогла ничего ответить против слов Ивара.
Он был прав.
Эти иные… притягивали меня, как мотылька на огонь, оставалось лишь понять, обожгу ли я лишь крылья возле этого пламени, или превращусь в пепел полностью.
Хоть у нас у всех имелись секреты для подтверждения своих намерений, иные все же заставили меня дать клятву молчания, с одной оговоркой – они сделают тоже самое. Без моего согласия они не смогут раскрыть мою тайну, как и я без их разрешения не имею право разглашать истинную причину появления жителей из-за Стены.
Вполне честный обмен любезностями.
Но легче от этого не стало. Принесение такого рода клятвы очень магически затратно и к тому же, болезненно до безобразия. Некоторые говорили, что после последний мгновений создания печати закрепления падали в обморок и валялись сутками без сознания.
Мы себе такой роскоши позволить не могли. Поэтому мужчины решили использовать как закрепитель камень Ро.
– Значит, этот маленький камушек и растрепал мою тайну? – подозрительно сощурившись, я с нескрываемым интересом уставилась на полупрозрачный маленький камень, который был размером с фалангу пальца.
– Да, – кивнул Агрон и сжал артефакт в кулак. – Он обладает магией, которую невозможно подчинить или даже обуздать. Но при этом ему удается мастерски вычислять потоки силы тех, кто находится рядом с ним.
– Покажи, – поспешно потребовала я, а после, заметив удивленный взгляд иного, добавила, – пожалуйста, – и широко улыбнулась.
– Со мной ты никогда не любезничала, – недовольно отозвался Фабио, скрестив руки на груди и отстраненно откидываясь на высокую спинку кресла.
– Мы знакомы меньше суток, странно говорить «никогда», – фыркнула я, и повернулась обратно к Агрону.
Все-таки есть в этом ином какая-то… сила. И я сейчас говорю не о магической вязи волшебных линий, а о том, что скрыто внутри. Агрон был главным, и это было невозможно упустить из виду.
– Именно ты дважды похищал, змейку, – широко улыбнулся Ивар, отчего на его скулах появились едва заметные, но очень милые ямочки.
Я начала таять от умиления и красоты этого прекрасного мужчины.
Так… эти иные, что, феромоны какие-то источают или что? Почему рядом с ними хочется расплавиться, как воск на солнце и позволить им лепить из себя, что угодно, на подобие ожившей статуи.
Краска жара опалила мое лицо, когда я поняла, что мои разглядывая не остались незамеченными, отчего Ивар мне игриво подмигнул и медленно… словно издеваясь, провел кончиком раздвоенного языка по своей нижней губе.
– Пр-р-р-р-рекрати, – прорычал взбешенный и вспыхнул яростью Фабио, устремив на собрата жуткий, откровенно пугающий взгляд.
Неприятно поежившись, я посмотрела на эту парочку и пожала плечами.
Странные они какие-то.
– Давайте вернемся к клятве, – поторопила я мужчин, понимая, что время неумолимо движется вперед, и если мой брат еще не до конца свихнулся, то находится где-то недалеко от места назначения.
Правда, я надеюсь, что Аботт просто уснул и посчитал увиденное кошмарным сном. Очень надеюсь. Иначе меня четвертуют, или превратят в жабу. Братец был сильным колдуном, и при желании мог наворожить на меня какую-нибудь неприятную гадость даже через расстояние.
По моим плечам пробежали мурашки, заставляя резко дернуться.
Да уж, Аботт в бешенстве это ж даже хуже банши в приступе меланхолии – будет орать, пока не паду ниц, прося о прощении или не заставлю его заткнуться.