– Что… – мой голос был сухим и скрипучим, словно горло наждачкой натерли. – Что это было?
– Думаю, ты только что привязала Дунгара к себе духовными узами, – Вальборг говорил немного лениво, но в его тоне ясно слышались нотки удивления и даже… обиды.
– Невозможно, – горячо прошептала я, наполовину из-за испуга и наполовину из-за ужаса, что мелькнул в моем сознании. Привязка… эти узы не просто любовь, я практически могла управлять этим иным, если бы пожелала, он мог отрезать себе пальцы или прыгнуть в жерло вулкана. – Нет! – воскликнула я и оттолкнула Дунгара от себя так, словно он угрожал моей жизни. Или скорее я была опасна для него. – Ты сам говорил, что для создания духовной связи нужно быть в тесных отношениях со связуемым, а у нас с этим лисом… да он меня терпеть не может!
Перед глазами плясали разноцветные пятна, но теперь между ними то и дело появлялись четкие очертания Дунгара, и от его вида… мне захотелось пробить себе голову или выпить яда.
Я привязала к себе человека. Сделала его рабом собственной воли, и за что? Да как это вообще возможно!? Боги, неужели вы столь жестоки к своим детям, что способны допустить подобное?
– Но я чувствую его силу внутри тебя, и ты, если перестанешь брыкаться тоже заметишь изменения в собственной ауре, – голос Вальборга больше не был теплым и обволакивающим, как в наш первый разговор. Сейчас тигр разговаривал со мной, как с идиоткой, которая не замечала очевидных вещей.
– Невозможно! – повторила я и мотнула головой. На мои плечи легли теплые, знакомые руки и на мгновение мне стало чуточку легче.
Фабио помог мне подняться. Ласково, очень осторожно он обвил мою талию, притягивая ближе к себе и позволяя опереться на себя. Сейчас, когда я не была уверена, что могу нормально стоять и не падать, это было для меня самым необходимым.
– Мои стены не рухнули, – начала было я приводить логичные доводы в пользу того, что духовная связь невозможна между мной и Дунгаром. – Они все еще чувствуются громадной силой внутри, а значит привязка не могла произойти. Это что-то другое.
И я говорила и говорила, повторяя одно и тоже, но в глубине души понимала – Вал прав. Магия Дунгара – дикая и метущаяся теперь питала меня, как накопитель. Она стала частью того, что было скрыто за стеной, и как бы странно и невероятно это ни прозвучало, но щит не рухнул, однако поток волшебства проник за преграду и улегся там, словно кошка на любимом месте.
– Как… это так странно, – произнесла я, наконец-то обретя свое зрение и перестав дрожать, как напуганный зверек.
Дунгар же… он продолжал сидеть на полу, дрожа и словно не понимая, где находится. Он тряс головой время от времени и шипел что-то неясное, но определенно агрессивное. Этот лис не был моим любимчиком, да и я не сказать, что вызывала у него теплые чувства.
И теперь что? Он стал моим источником.
– Ты – демон, – услышала я сдавленные, но такие четкие слова, от которых меня неприятно тряхнуло. – Теперь я даже не смогу себя защитить… от тебя. Ты… – Дунгар хотел что-то добавить, но вместо этот шарахнул стиснутыми кулаками по полу, разбивая костяшки в кровь. Я вздрогнула и сделала неосознанный шаг в сторону иного.
– Ты сделаешь только хуже, прекрати, – опустившись перед лисом на колени, я нерешительно застыла, не зная, что делать и как правильно себя вести в такой ситуации.
– Это приказ? – сдавленный шепот и угловатая, наполненная душевной болью улыбка, что растянула красивые губы Дунгара.
– Это просьба, и ты бы понял, что я не стану приказывать, если бы перестал вести себя как засранец.
– А тебе такие и нравятся, разве нет? Фабио далек от идеала, но ты на него готова запрыгнуть даже сейчас, – качнув головой темный лис опустил голову, отчего волосы скрыли его лицо от меня. Кровь все еще медленно растекалась по полу, оставляя красные следы на коже и паркете. – Мне одновременно хочется прибить тебя и обнять, потереться лицом о твои руки, шею, просить ласки, как какой-то домашний пес, – он выплюнул эти слова с такой желчью, что мне захотелось просто встать и уйти.
Но я помнила тот момент единения и в моей памяти всплыли чувства, которые на самом деле испытывал Дунгар. Все это – злость, агрессия, даже наглость были лишь маской, за которой скрывался потерянный, брошенный всеми ребенок.
– Прости, – тихо произнесла я и решительно обхватила ладонями красивое, бледное лицо иного. В этих блестящих глазах мерцали звезды боли, и жажда уюта. Он хотел быть рядом не просто из-за привязки, а потому что ему нужен был кто-то, кто поверил бы в него и поддержал. Ласково проведя большими пальцами по высоким скулам мужчины, я всмотрелась в эти глаза, видя перед собой лишь обозленного мальчишку. – Я действительно не хотела так с тобой поступать, поверь, привязать кого-то к себе – последнее что мне сейчас нужно.