Но мужчина, что прятался за ящиками, сразу понял, что этот знак для него. Пока он сжимал двустволку в руках, его терзали два противоположных чувства. Выбежать с криками и начать бессмысленную пальбу и умереть — или спрятаться, затаиться и выжить. Несколько раз, он, немного приподнимаясь, хотел уже было пойти в атаку, но каждый раз видя, как через боль и страдания девушка в красном, его ангел-спаситель, мотает головой, останавливался.
Гул приближающихся машин вывел Курта из ступора. Сейчас или никогда. Солдаты грузились в автомобили, запихивая Оливию на заднее сидение и уже давали задний ход, разворачиваясь по пути. Никогда.
Когда улица опустела, Курт вышел из убежища, аккуратно обошёл яму, благо, он запомнил, где она находится, и подошёл к телу своей подруги, что лежало на другой стороне. Он присел на колени и перевернул её лицом вверх. Глаза открыты, на лбу небольшая дырочка, из которой вылилось уже достаточное количество крови, чтобы половина лица женщины успела окраситься в красный цвет.
Наклонившись, мужчина поцеловал холодную щеку Сары и горько заплакал не в силах больше выносить всего этого. Этой бессмысленной жизни в белом мире.
Когда Оливию затолкнули на заднее сидение хаммера, на неё тут же с двух сторон сели два здоровенных солдата, придавив тело девушки к полу. Боль пронзила каждую мышцу, стало трудно дышать, а перед глазами забегали яркие огоньки, фейерверки.
— Не могу дышать, — стонала Оливия, не в силах пошевелиться. — Не могу...
Солдаты не обращали никакого внимания на её мольбу. Как будто она не живой человек, а сумка с вещами, на которую можно положить ноги.
— Помогите... мне, — жадно хватала воздух ртом девушка.
Медленно повернув голову вниз, один из солдат с размаху нанёс удар в спину, от которого Оливия чуть не потеряла сознание. Ребра захрустели, боль от удара проникла внутрь и разлилась по телу жгучим огнём.
Терпеть, терпеть, сжать зубы и терпеть. Машина подскакивала на каждой кочке, отчего тело девушки прошибала адская боль, она молила, чтобы всё это поскорее закончилось, и они доехали туда, куда её везут. Но вслух она уже ничего не говорила, опасаясь ещё одного удара или пинка: молить этих чудовищ о пощаде оказалось бесполезно.
Машина резко свернула направо, отчего один из солдат немного сместился на сидение, сдвинувшись с тела девушки, отчего дышать стало немного проще. Только Оливия хотела немного отдышаться, как двери хаммера открылись, и её, выламывая суставы, выволокли за руки и уложили лицом вниз на мокрый асфальт.
— Группа альфа и бета вернулись с задания, потерь нет, цель найдена и обезврежена, — рапортовал солдат кому-то, кого Оливия не видела.
— Отлично, — прозвучал низкий голос мужчины. — Тащите её внутрь, у нас мало времени.
Сильные руки опять подхватили тело девушки и куда-то её понесли. Всё, что видела Оливия из такой позиции, — это сначала асфальт, потом порог металлической двери, дальше белый кафельный пол с множеством трещин и сколов. Боль адская, Оливии показалось, что на несколько секунд она даже потеряла сознание.
Наконец её затащили в какую-то комнату и бросили на пол. Боль прекратилась, тело расслабилось.
— Снимите эти обноски и уложите её сюда, закрепите ремни потуже, — опять раздался голос мужчины.
Солдаты подхватили под руки обессиленную девушку и сорвали с неё красное платье, бросив его на скамейку рядом. Оливия взвизгнула, когда платье лямкой ударило её в глаз. Абсолютно обнажённую девушку уложили на койку. Металлическая пластика обожгла кожу холодом, отчего Оливия застонала и задёргалась в конвульсиях.
— Ремни, ремни, — кричал мужчина, наблюдая, как солдаты, пытаясь удержать девушку на металлической койке, с силой сдавливают ей руки и ноги.
Многочисленные кожаные ремни стянули запястья, локти, колени, голени, живот и шею; военные наконец обездвижили несчастную пленницу и отошли в сторону.