— Нет, конечно нет. Не слушай этих идиотов. Ты ангел, солнышко.
— Ангел, — улыбнулась кривой улыбкой Оливия.
Дверь опять распахнулась, и на пороге показались двое: мужчина в белом халате и женщина в очках.
— Отлично, она ещё тут, — поправляя очки, заявила женщина. — Готовим вскрытие.
— Сейчас, мэм, — мужчина тут же удалился.
Женщина прошла в комнату и поначалу совсем не заметила мужчину, прикованного к трубе.
— Это что ещё? — спросила она пленника или сама себя.
— Подарочек на рождество, — улыбнулся Курт, показывая окровавленные зубы.
— Я... я пустая? — вдруг задала вопрос девушка женщине в очках, не планируя, что та ответит: на её мольбу ранее она не отвечала. — Я белая смерть? Что значит — применили резонатор?
— То и значит. Мы вернули с помощью калибровки резонатора тебе цвет, и, да, ты была пустой, — спокойно на этот раз почему-то ответила женщина. — Получается нечасто. Обычно пустых разрывает на атомы, но тебя удалось успешно откалибровать. Но ты сбежала.
Оливия вспомнила свое пробуждение в пустом доме. Она не помнила, как попала туда и кто она такая. Она полностью потеряла память.
— Я вам не верю, — простонала девушка. — Я человек, человек.
— Может, ты когда-то и была человеком. Только это давно уже не так. Ты монстр, чудовище, пожирающее людей в этом белоснежном мире. То, что ненадолго удалось вернуть тебе цвет, ни о чём не говорит, — женщина подняла в руке ручку; то, что она не была белой, как и почти всё в этой комнате, видел только Курт — Оливия и так видела цвета. — Но этот эффект не долгий и со временем исчезает. Способность пустых видеть мир в цвете после калибровки резонатором впечатляет. Благодаря этим знаниям мы изобрели очки, позволяющие видеть очертания объектов — из-за преломления и наложения цветов. Ты ещё послужишь человечеству, как и другие до тебя...
Оливия, насколько могла, мотала головой в разные стороны, показывая тем самым, что она не согласна.
— Не верю, не верю... я человек.
Нахмурив брови, женщина стояла в раздумьях. Ей самой захотелось доказать что это правда, что девушка никакой не человек, а всего лишь пустая. Подойдя к скамейке, она взяла красное платье.
— Моё платье... — простонала Оливия.
Женщина улыбнулась, рассмотрев платье получше.
— Это платье, о котором ты говоришь, — начала она. — Не платье вовсе, а просто ночная сорочка, и тем более, судя по бирке, я могу предположить, что раньше она была белого цвета.
— Что за чушь ты несёшь? — выкрикнул Курт.
— Это не чушь, — смерила его недовольным взглядом женщина. — Эта девушка была пустой. Она долгое время бродила по городу, пожирая живых. Эта белая сорочка пропиталась кровью её жертв. Когда мы её откалибровали резонатором, резонатор не распознал цвет сорочки как белый и выкрасил его в красный. Это как кинуть красный носок в стиральную машинку вместе с белыми вещами.
Послышались чьи-то довольные громкие шаги.
— Доктор Данхерн, у нас проблема, — с порога заявил достаточно высокий солдат в военной форме.
— Что такое? — недовольно фыркнула женщина в очках.
— Код красный, блок семнадцать, — объяснил военный.
— Это не проблема, а удача, — радостно заявила женщина и, закрыв за собой дверь, оставила пленников одних.
Курт и Оливия долго молчали, пока первой не заговорила девушка:
— Курт, они правы, я монстр.
— Что ты такое говоришь? — отмахнулся мужчина. — Смотри, что они с тобой сделали, они скажут всё что угодно, лишь бы оправдать свои зверства.
— Я ведь очнулась в том доме, потеряв память, и очень хотела пить, — продолжала Оливия. — Я не сразу поняла это, но пить мне хотелось кровь. Я почувствовала её вкус тогда, на губах, когда порезалась о стекло. Я хотела есть, но я хотела человеческого мяса. И тот монстр, в магазине, он схватил меня и отпустил, отпустил, потому что принял меня за свою. Я ничего не помню ни о себе, ни о том, как попала в тот дом. Я вижу реальный мир. И этот сон...
Оливия замолчала, пережидая, когда боль в её теле вновь утихнет.
— Этот сон. Я хожу по коридорам какого-то здания и ищу еду. Меня терзает голод, жуткий голод, он заставляет меня искать тени, гнаться за ними и пожирать.
— Оливия... — проговорил Курт.
— Ты встретил не ангела-спасителя, а дьявола под его личной. Монстра, пожирающего людей.
— Может быть, ты и была белой смертью, не отрицаю, — мотал головой Курт. — Но ты человечнее всех вместе взятых на этой базе. Ты человек, ты добрая, ты заботливая, ты сочувствующая, если это не человек, тогда я не знаю, что значит быть человеком.