— Хочу ребенка от Назарчёнка! — вставила тут же неопрятная, несвежая бабка в синем пальто, измазанном глиной. В руках у нее болталась сетка с двумя пустыми бутылками.
— Иди, Нюра, иди, — миролюбиво сказал мужчина в кепочке, прищуриваясь и выпуская облаком дым.
— Я пойду по городу, — тут же запела Нюра, — в грусти и слезах…
— С утра гуляет, — пояснил кто-то. — Пенсию вчера получила. Собачку, говорит, потеряла. Ищет.
— Вчерашний день она ищет, пьянчуга.
— А ты меня поил? — сразу прицепилась старуха к рыжеватому парню, неосторожно бросившему эту фразу. Она прицелилась в него темным, немного косящим глазом и вся обратилась в слух, явно намереваясь продолжить начинавшуюся беседу. Но парень покрутил головой, плюнул под ноги и отвернулся. Кто-то, к счастью, подал тут Нюре пиво, и она проворно заковыляла к ближней скамейке.
Рядом с Пепелковым сразу же возникла откуда-то из сгустившегося пространства еще одна группа, в которой выделялся хмурый инвалид в расстегнутом мятом плаще. Два широко расставленных костыля упирались в землю. Инвалида звали Гришей, его знала вся улица. Он негромко бубнил одну и ту же фразу, встряхивая головой и выразительно подмигивая своим компаньонам:
— Треху добавьте, а я мигом слетаю, одна нога здесь, другая там…
В суматохе Гриша, видимо, совсем позабыл, что нога-то у него в наличии имелась только одна. Вторую он потерял месяца три назад, попав по нетрезвости под трамвай.
Тут Пепелков неожиданно разглядел в толпе Шмагу — тот стоял в голове очереди. Подойдя к нему, Веня незаметно сунул в цепкую его руку двадцать копеек. Скоро они отошли в сторонку, сдувая с кружек пивную пену. Ветер гнал ее далеко через утрамбованную площадку, мешая с листьями.
— Как работалось? — спросил Шмага.
— Ничего, спасибо… По пивку вот решил ударить.
— Правильно. Пивка — для рывка. Это всегда полезно… — Он сделал несколько больших глотков, посмотрел на людей. Половина очереди у него ходила в знакомых.
— А я вот опять выходной, — сказал Шмага. — Котельную мою ремонтируют… Стали проверять отопление — чуть котел не взорвался. Еще бы чуток — и я бы ваш дом на два этажа поднял. — Он усмехнулся. Шмага вообще постоянно улыбался, когда говорил, улыбался широко и даже с какой-то нежностью. Но это смотря по тому, сколько «принял».
— Повторим? — сказал Веня и вынул червонец.
— Ну-у, — протянул Шмага, и глаза его заблестели. Он приобнял Веню за плечи. — Восстанье начинается с пивца, — сказал он и опять улыбнулся. — А чего мы будем пивом-то надуваться?.. Пойдем-ка в «Три мушкетера» — посидим, потолкуем… Ты мне, кстати, пятерочку еще должен, помнишь — в котельной сидели? Вот и сквитаемся.
Через час в «Трех мушкетерах» Веня уже плохо соображал. На столе стоял нетронутый куриный бульон с лапшой. Шмага поклевал немного салата и теперь покуривал в рукав, наклоняя к Пепелкову небритое, уже без улыбки лицо. Его голос доносился как сквозь туман.
— Ежели с головой, — развивая какую-то мысль, говорил Шмага, — большие дела можно делать… А так… Что вот этот червонец, например? Тьфу!.. Вечер просидели — и ни в одном глазу…
— Ни в одном! — сказал Веня.
— А ты вот уже год работаешь и до сих пор службу не понял…
— Правильно говоришь, — сказал Веня.
— А между тем, посмотри, как люди за книгами-то гоняются!
— Абсолютно ты прав, — сказал Веня. — Совсем с ума посходили… Выпьем за книголюбов!
— Да погоди ты!..
Подошла официантка, Шмага отдал ей пустую бутылку и начал под столом открывать вторую.
— Вот сидим мы с тобой, значит, в «Трех мушкетерах», — продолжал он.
— Культурно сидим, — сказал Веня.
— Все верно… — Шмага налил. — А ты знаешь, к примеру, сколько за этого самого Дюма, сколько за дорогого нашего, извини, Александра умные люди денег дают?
— Пятерку! — стукнув кулаком, сказал Веня.
— Тю-у! — чудак… Бери выше: пятнадцать!
— Круто, — сказал Веня.
— То-то и оно, что круто… А ведь он у вас в типографии на следующей неделе опять пойдет. Мне Жорка Эдемский сказал… И этот еще — как его? — Эгдар По.
— Эдгар, — сказал Веня.
— Я и говорю — Эгдар… Давай выпьем.
— Давай…
Похрустели салатиком. Шмага опять наклонился через стол к Пепелкову.
— Вот ты, Веня, мне и скажи, — перешел он на шепот, — ты хоть иногда, хоть что-нибудь из них доставать можешь? Хотя бы парочку в день?
— Я все могу, — сказал Веня. — Хоть сейчас!.. Да я каждый день через переплетный в цветную печать бумагу вожу… Гадом буду! Мастера там, общественники следят, а мне наплевать… Хочешь — контейнер?.. Приходи завтра, часам к четырем.