Так вот, возвращаюсь однажды с лыжной прогулки вечером, а в подъезде знакомый парень из соседнего подъезда, как звать, позабыл, а вот жену его, армянку, помню, фамилия Марказьян, двое детей у них было, но все это не важно, а рядом стоит невысокая девушка в богатой норковой шубе. И вся искрится — шуба, черные волосы, глаза, снег летит, глаза сияют. В общем, они меня поджидают, чтоб попросить магнитофон, у них какое-то застолье организуется. Ну, поднялись ко мне, он меня познакомил с этой самой Галочкой. Она работала заведующей детским садом. Она в этой шубке, под падающим искрящимся снегом показалась мне довольно симпатичной. Лицо смуглое, волосы черные как смоль, а глаза ярко-синие. Правда, маленькие такие глаза, зато нос прямой, настоящий греческий. Отец ее и правда был грек, как я потом узнал, а мать русская. Ну, взяли они магнитофон, меня приглашают посидеть у них, все ведь знали, что я не пью, но просто посидеть обычно звали. И Галочка эта приглашала, голос у нее оказался со струной, так красиво вибрировал. Я взял и пошел. Они пили, пели, веселились, меня угощали свежими огурчиками. Это Галочка, оказывается, их где-то достала у себя в детском саду. Так вот мы с ней и познакомились и начался совершенно новый период в моей жизни.
В тот же вечер я поехал ее провожать. Она жила на другом конце города. В такси был полумрак, ночной город в огнях, от ее шубки веяло свежестью и теплотой. В общем, стали мы с ней ходить в кино и на концерты. А если не было ни кино, ни концертов, просто сидели у меня дома часов до одиннадцати, а потом я на такси вез ее на другой конец города. Она жила у старшей сестры, а вообще-то сама была из Краснодара — там у нее отец и мать. Так-то она была ничего, только уж больно нервная. Работа такая — с детьми. Тем более дети у нее были ослабленные какие-то, за это ей дополнительно доплачивали десятку, что ли. Она мне про это не раз говорила, про десятку-то. Ей было двадцать шесть лет, мне тридцать один уже. Она окончила педучилище, хотела даже в институт поступать, да не поступила. Привозила по вечерам иногда свежих огурчиков, иногда помидоров. Ну, чай согреем, попьем. Я частенько на кухне гантелями занимаюсь, она обычно сидит в это время на раскладушке, шапку меховую разглаживает, после снега приводит в порядок, у нее такая привычка была. Она вообще аккуратная была очень. Ну, сидим так да сидим, я взял однажды и сказал: «Давай поженимся». А она вдруг заплакала, к окну отошла и стала глядеть на железную дорогу. Я еще подумал: «Чего это она?» Тут она и говорит, что жених у нее был, летчик-испытатель, да разбился. Ну, я, конечно, говорю, что жаль, но что ж теперь-то делать. Теперь я буду, если она не возражает, разумеется.
Сели мы тут рядышком и стали обсуждать. Вернее, она уже все, оказывается, продумала. Во-первых, я подаю на развод, я ведь до сих пор еще не подавал. За зиму нас разведут, и весной мы с Галей распишемся. Во-вторых, высылать на ребенка мне лучше не как попало, а четко — одну четверть зарплаты. А то ведь я то месяцами не посылал, то, наоборот, отсылал все деньги, какие были. То есть у нас с женою была в силе как бы первая договоренность — могу высылать сколько совесть позволяет. Но тут я решил, что Галочка права, лучше высылать норму. Потом она сказала, что, если я ей позволю, она займется моим гардеробом, так как свой к свадьбе она давно приготовила. А для меня она уже прикинула на первых порах два костюма: один ежедневный, другой черный — к свадьбе, два пуловера: один китайский, другой еще какой-то, сестра ей обещала достать. Да, хозяйкой она оказалась расторопной очень, с такой не пропадешь. И стал я ей все деньги отдавать. И что ж вы думаете?! Через месяц костюм появился, через два — пальто, рубахи какие-то английские пошли, лакированные туфли. Друзей прежних, когда они однажды заявились, она вышвырнула из квартиры! Так что их и след простыл. Вот так Галочка! Я ею прямо-таки восхищался. И в то же время чего-то страшновато мне порою становилось, а чего страшновато — шут его знает.
В апреле у Галочки был день рождения. Поехали отмечать в ресторане. Она разрешила пригласить всех моих бывших друзей из общежития. Ну и гуляли так часов до одиннадцати. А на одиннадцать тридцать я такси вызвал, чтоб Галочку домой отвезти. Я не пил, конечно. Вернее, пил один боржом. Скучно мне было. Вокруг все пьяные, и Галочка выпила рюмки три-четыре по случаю дня рождения. Ну, ждем такси, уже расплатились за все. Скучновато, мои друзья допивают, доедают, а я пошел по телефону еще раз насчет такси позвонить. Тут подошла официантка знакомая, Светка. «Что-то, Вовочка, тебя давно не видно? — говорит. — Женился, что ли? Круглов рассказывал…» — «Может быть, — говорю, — тебе-то какая беда?» — «А ты посмотри, — говорит, — в каких я чулках хожу, — приподнимает юбку, смотрю — действительно, дырка на чулке, — и не стыдно тебе?» Я еще подумал про себя: «Мне-то чего стыдиться, я ведь с тобой не спал, иди к Круглову», — но взял и дал ей десять рублей, скучно мне было. Да и она пьяная была. Но нас обслуживала хорошо.