2
Это было в ноябре, еще в прошлом году, а в апреле я от Вовки письмо получил. Он писал, что хотел бы после выхода из ЛТП опять работать по специальности и хорошо бы опять в цех к Петру Ивановичу Гаврилову, но не знает, как с Гавриловым связаться, просил помочь. Еще писал, что никто к нему в ЛТП не приезжает, как к другим. К другим приезжают, а к нему — нет. И решил я съездить к нему: знакомы все ж не первый год, о чем-нибудь Вовку попросишь, никогда не откажет. Адрес был на конверте. Сел в электричку — поехал. Потом автобусом, потом пешком через поле. На краю поля несколько розовых строений виднелось. На остановке мне сказали, что это и есть ЛТП.
Иду полем, просторно, солнечно. Приближаюсь к розовым зданиям в веселенькую клеточку. Рядом две женщины домой в соседнюю деревню возвращались. Разговаривают об ЛТП, о его обитателях:
— Посмотрела бы ты, — одна другой говорит, — что здесь творится по субботам, воскресеньям! Толпами родственники идут, сумки им тащат!
— А кто ж идет? — к разговору присоединяюсь.
— Как кто?! Жены, матери… те же самые, что больше всего от них, паразитов, страдают…
Значит, те же самые, что сперва все пороги обегают, чтобы своего мучителя хотя бы на два года устроить сюда, в ЛТП, чтобы два года всей семьей от него отдохнуть. А потом, не пройдет и месяца — бабье сердце отходчиво, — идут, несут, полные сумки вкусных вещей несут, плачут, жалеют.
— Наверное, — сказал я, — еще и бутылку пытаются незаметно сунуть?
— Да они и так выпивают.
— Как?!
— А на работе. Их же возят тут везде, к нам в РСУ привозят, трубу тут недавно варили. Подошла, глянула — интересно же, как им там, в ЛТП в этом. «Мать, а мать, — это они мне, — валенки не возьмешь? Новые». Я глянула, и правда — новые. Цена — бутылка. Теперь цена везде такая, — женщина вздохнула, — бутылка. Ну, я не взяла, так ведь другая взяла… Работать не работают, а восемь рублей в день на человека им плати! Наш начальник сперва по двадцать человек с ЛТП брал, а теперь только пять берет. «Ну их, — говорит, — слишком накладно…»
На повороте мы расстались, женщины пошли дальше, я же свернул к ЛТП. Шел и думал, что же это такое — ЛТП, лечебно-трудовой профилакторий?
Время от времени у нас возникают какие-то новые заведения, какие-то смешанного характера предприятия — ТПК, АПО, завод-втуз, совнархоз, платная автостоянка, плодово-ягодный кооператив и т. д. Часто, не успев создаться, канут в небытие, но, кажется, ЛТП к таким не относится. И как же все это устроено? Как там живет-работает-лечится мой знакомый Вовка С., шанс у него есть хоть какой-то? Я, как и большинство людей, был занят до этого своими вполне трезвыми делами, жил не тужил и не думал ни о каких ЛТП. А чего думать-то! Сам туда не собираюсь, товарищей близких странное это заведение минуло. Ну, есть оно и есть, мало ли что у нас есть! Чтоб мне еще голову ломать и над этим. Где-то там существует оно, как нечто декоративное в заморских странах, мне-то какое дело?!.. Вот как было совсем недавно. А теперь вот иду и не могу ни о чем другом думать. И тяжело как-то на душе. Особенно в такой яркий, солнечный день, как сегодня. Особенно на этом бескрайнем чистом поле. Так тяжело бывает, когда чувствуешь — созрело что-то, требует немедленно своего разрешения, нет никаких сил ждать больше.
Я заметил, что, по крайней мере, последние лет пять, подписывая друзьям открытки к праздникам, обязательно желаю им мирного неба над головою. Мало того, такие же и от них пожелания получаю. Знать, уже в подсознание каждого вошла эта необходимость — мир на земле. Знать, уже действительно на краю стоим. А раз так, то уж никому и ничего доказывать не надо: м и р — всеобщая проблема. И все в сторону отставить — эту проблему решать надо. Мира не будет — будет атомная война, — ведь ничего другого и решать не понадобится. Яснее ясного.