Что делать с миллионами условных банок, лежащих на складах? Создавать новое министерство по… залежам? А может, лучше ликвидировать межведомственную разобщенность? Нельзя же, в конце концов, спокойно смотреть на то, как гниет ценнейший продукт, как исчезли из школьных и институтских буфетов живительные фруктовые соки.
Совет Министров СССР в постановлении «О мерах по преодолению пьянства и алкоголизма, искоренению самогоноварения» обязал Советы Министров союзных республик и Центросоюз «увеличить закупку в колхозах и совхозах и у населения излишков фруктов, винограда, ягод, имея в виду расширить их продажу в свежем, сушеном и замороженном виде, осуществлять переработку этой продукции на варенье, компоты, джемы и соки, а также выпуск их преимущественно в мелкой расфасовке». Постановлением запрещается изготовлять крепкие спиртные напитки домашней выработки. Как же в этих условиях должна будет возрасти ответственность заинтересованных министерств и ведомств за сохранность урожая! Однако уже сейчас можно слышать разговоры о пресловутых всеоправдывающих объективных причинах, по которым не все параграфы постановления можно будет выполнять, говорят, в частности, что если не перегнать свежие фрукты в спирт, то потери будут еще большими. Спасти положение могут холодильники, но где взять средства на их строительство?
Привожу официальную справку: на средства, которые государство ежегодно теряет в результате порчи при хранении всего лишь одного процента выращенного картофеля, плодов, овощей и винограда, можно было бы построить одну тысячу семьсот сорок крупных картофелехранилищ с активной вентиляцией емкостью две тысячи триста тонн каждое или пятьсот шестьдесят консервных заводов мощностью один миллион банок. А ведь теряем не один процент. И даже не десять…
…Село привольно расположилось на берегах небольшой реки, известной в тех местах своими частыми кривунами. Обычно к концу лета обнажались пороги, и усеянное галькой дно местами напоминало дорогу, которую готовили под асфальт. Вода тихо журчала лишь на самых выступах кривунов и у крытых берегов. Бывали дни, когда без всякого труда даже ветхие старцы, не замочив ног, проходили с одного берега на другой. Зато по весне река так широко разливалась, что нельзя было обходиться без плавсредств. Так называемая большая вода быстро спадала, и через недельку-другую на заливных полях и лугах начинались сельхозработы. Время от времени половодье в село приносило настоящую беду. Правда, случалось это не так уж часто. Но случалось.
О селе этом мне рассказывал знакомый социолог, который вместе со своими коллегами проводил там необычный эксперимент. В сухую жаркую августовскую пору ученые справлялись у колхозников: мол, не пора ли построить дамбу и отвести в будущем беду от села. Реакция людей была пассивной. Они мялись, чесали затылки — других дел по горло. И потом, ведь чтобы строить дамбу, нужны немалые средства. Им приводили расчеты: строительство дамбы обойдется намного дешевле, чем ущерб, который несет колхоз после каждого наводнения. Жители села с доводами ученых соглашались. Сознавали, что дамба, конечно, нужна. Однако считали, что они за все возьмутся потом, в будущем. Жили же деды без дамбы, и ничего.
В следующий раз ученые посетили село, когда не только поля и луга стали дном гигантского водоема, но деревья и даже дома, что называется, стояли по пояс в воде. На сей раз односельчане вели себя иначе. Они уже не мялись и не чесали затылки. Словно сговорившись, взахлеб поносили на чем свет стоит и себя самих и даже предков.
…Надо ли обязательно пережить половодье, чтобы научиться мудрости? Не лучше ли своевременно осознать истину?
Сергей Есин
НЕЗАВЕРШЕНКА
Повесть
I