VII
Ах, как притягательно звучит: «Ре-кон-струк-ция»! Звонкое слово, бойкое и стремительное. Так и кажется — цепляется в нем одно за другое, и быстро, весело набегают разные заинтересованные люди, поднимают и мажут, пахнет известкой и свежей краской, оглянуться не успел… По молодости Кольке все это казалось, по неизбывности его молодых сил, потому что слово уж больно оптимистическое.
Ой, нелегким все это оказалось делом. Не хозяин здесь заказчик, а проситель, клянчитель, и в реконструкции этой, не очень выгодной, он единственное заинтересованное лицо. Колька всяким подрядчикам позаглядывал искательно в глаза, пока такой же бесшабашный человек, как и он сам, Вадик Пронин, начальник ремонтно-строительного управления, не согласился достроить, д о р е к о н с т р у и р о в а т ь эту разнесчастную баню. Деньги на счету есть, город деньги отпустил, а уж все остальное вы сами, Николай Валерьянович, сами, энергичнее, деньги на счету, как обнаружил Колька, еще ничего не значат. Вроде бы даже ни одно предприятие, которое должно строить, ремонтировать и реконструировать, в них не нуждается, по крайней мере, не торопится их у Кольки забрать. И главное, у всех начальников СМУ и РСУ очень хорошие отговорки. Душевно они все Кольку принимали, талантливо вникали в его городские, народно-хозяйственные проблемы, но, когда дело доходило до подряда, мягко, но не оставляя никаких надежд, отказывали. Они все Кольке объяснили. И он понимал, что в первую очередь они все должны были сдать объекты, помеченные в титульном листе. Обязательно сдать их, потому что иначе и с доблестных начальников снимут головы, и с начальников начальников снимут головы, а уж когда дойдет до области, то даже головы покатятся с начальников, которые начальники над начальниками начальников. А разве Колька варвар? Какой же порядок, если все будут ходить без голов! Да пусть все носят, ведь красиво!..
И вот так Колька ходил, ходил все время то в разные СМУ, то в горком, то в горкомхоз, давил, ловил, согласовывал. Уже везде начали раздражаться от его настырности. Какое-то в этом было непонимание правил игры, непутевость. Потому что вроде горкомхозу и горкому эти разные начальники, которых Колька посещал, давали торжественные обещания помочь банному хозяйству, соглашались, что для себя, для народа, а когда Колька приходил, то все предлагали войти в их положение, говорили, что не имеют прав распылять фонды, вынимали какие-то бумаги, поили чаем, уверяли, с лаской и металлом в голосе, что ни от чего они не отказываются и построят, если уж так надо, эту сауну, но попозже, через некоторое время, и так неконкретно «попозже», что Колька горестно складывал свои скромные листочки, сметы, чертежики, оставшиеся ему от прежних директоров, и шел искать следующего, более покладистого и человечного начальника. И ведь нашел!
Однажды, когда в конце недели, после всех своих государственных забот и треволнений, Колька забежал в пивбар освежиться пивком, чтобы забыть служебные печали, он разговорился с одним тоже забывающим свои печали ровесником. Так, мол, и так. А тот ему в ответ:
— Я тебе, горемычному, помогу, сделаю. Я тоже начальник РСУ, правда захудалого, никудышного, план не выполняю, премии мы все равно не получаем, давай я сделаю, перед тем как будут меня с должности снимать, хоть вспомнят, хоть поговорят, что роковую сауну в бане я построил.
Колька здесь охнул, но, правда, поинтересовался, а почему его новый друг Вадик Пронин план все же не выполняет. А потому, ответил ему Вадик, что того не хватает, этого недостает, то краски, то цемента, а объекты у нас маленькие, вот объем и не добираем.
Тут же стукнули по рукам, выпили по кружке за счет «Бани здоровья» в честь успешной реконструкции и строительства, и лихой прораб Вадик Пронин — пей-пей, а дело разумей — предложил: