— И некому было унять этого дурака? — возмутился Иван. — А из нашего училища тоже никого — ни курсантов, ни солдат?
— Ха! Нашел заступников! — Тося передернула худенькими плечиками, рассмеялась. — Да они, если хочешь знать, тише воды и ниже травы сидят — боятся мундир испачкать. А может, опасаются, как бы их после танцев в темном переулке не встретили…
— Ну, это ты брось! — Иван отмахнулся. — По одному или двум трусам не суди обо всех! А почему не позвали милиционера?
— Три ха-ха! Ты что, нашего участкового Мелешкина ни разу не видел? Тогда могу тебе представить! — Тося присела на венский стул, заложила ногу на ногу, чуть откинулась назад и, сдвинув светлые бровки, нарочито громко откашлялась. — «Что у тебя, опять ЧП, товарищ Черемушкина? Неужто кто-то матюгнулся в клубе и ты жаловаться прибежала? Не можешь никак привыкнуть? Беда мне с тобой!.. И когда ты освоишься с обстановкой на своем участке? Я вон когда мат долго не слышу, то мне даже не по себе становится… Как бы, думаю, чего не приключилось, не к добру это, когда народ притихнет. А ежели он на свой манер душу отводит, то считай, что никаких происшествиев не предвидится! А привлекать людей за мат я тоже не могу — так я весь колхоз пересажаю и засужу, а кто работать будет? Тюха, Матюха да Колупай с братом?.. Так что ты мне панику не разводи! Когда в наличности будет преступление, вот тогда сигнализируй — мне недолго кобуру нацепить… И старайся по своей линии — жми на разные культурные мероприятия… А теперь сматывайся, некогда мне с тобой вести разъяснительную работу — мне вон сегодня нужно еще десять яблонь окопать да забор укрепить, чтоб чужие свиньи не залезали. Так что покедова! Привет местной интеллигенции!»
— Ну в точности! В точности! — Катя задохнулась от смеха, потом, не удержавшись на корточках, села на пол и раскачивалась, смеясь. — Прямо талант у тебя, Тоська! Ей-богу! Да тебя в любом театре примут! С руками и ногами оторвут!
— Выходит, пока не прольется кровь, ему делать нечего? — Лицо Ивана было стянуто суровым, неулыбчивым выражением.
— А что, он должен грозить всем своим наганом? — Катя неожиданно заступилась за участкового. — Ему же тут век доживать! Могут и голову кирпичом проломить. Сто ищеек приводи — следа не найдут… Он хоть и власть, но может и в штаны накласть!
— А может, Тося, в газету написать? — спросил Иван.
— Был у нас корреспондент, а что толку? — Тося смешно шмыгнула носом. — Фельетон напечатали, посмеялись, а потом все пошло по-старому… Правда, приезжал один важный дяденька из района, покружил вокруг клуба, как кот вокруг горячей сковородки с кашей, навел на меня критику и укатил!..
Стоило ей заложить руки за спину и слегка выпятить живот, как она мгновенно преобразилась, и вот уже по горенке ходила не худенькая девчонка, а солидный толстячок с чванливым и надменным выражением лица. Катя прыснула в кулак и снова надломилась в смехе.
— Ой, Тоська! Допрыгаешься, окаянная душа!.. Привлекут тебя куда следует!.. Вот будешь тогда знать, как людей передразнивать!..
— А-а, пускай!
Тося встряхнула льняными кудряшками, прошлась по половичкам, притоптывая босыми ногами, кокетливо поводя узкими плечиками, приводя их в дрожь, как будто на груди ее, как у цыганки, звеняще билось монисто, пропела тоненьким голоском:
— За что же он критиковал тебя? — улыбнулся Иван.
— Да за фанерные щиты, что у клуба стоят, — видел? Наглядная агитация называется!.. Я бы их получше намалевала, да краски нету, а в сельсовете не допросишься… Уж два раза на свои покупала, а потом плюнула — обойдется, мол. И дяденьке тоже, не подумавши, говорю: «Без щитов этих мы прожить можем, вы бы нам баян или балалайки и гитары достали, ребята хоть трынкали бы». Тут он и вышел из себя, закипел, как самовар, зафыркал. «Вы что ж, против наглядной агитации?» — спрашивает. Здесь я уж скумекала, что ерунду сболтнула, и делаю ему такие глаза, что ему самому неловко стало. С чего, говорю, вы это взяли? Как же, дескать, мы без этой агитации можем? Гляжу — мой дяденька немного оттаял, подобрел. Похлопочу, мол, и насчет баяна и прочего инструмента. И вообще, говорит, заходите, если встретятся трудности!.. Хорошо, что я вовремя сообразила, что к чему, а то он прищемил бы мне мой длинный язык!..
— А чего их бояться, бюрократов всяких? — Катя поднялась, стряхнула в корыто капли с рук. — Кричать они все мастера, а как до дела, так ума не хватает — нужно к соседям бежать, чтобы в долг занять.