Дверь лифта с грохотом распахивается, и мы заходим внутрь. Торваль нажимает ещё одну кнопку, и мы погружаемся в глубины жилого пространства «Паука» . Кабина снижается так быстро, что мне кажется, будто я падаю с неба в вертолёте Макмастера.
Мы резко останавливаемся. Дверь открывается, и мы выходим в коридор, точно такой же, как тот, что мы покинули четырьмя палубами выше. Торваль ведёт меня по левому борту.
Останавливается у металлической двери с трафаретным номером 121. Он достаёт из кармана пластиковое удостоверение личности с фотографией и проводит им над чёрной сенсорной пластиной, закреплённой на переборке. Засов с громким щелчком отходит в сторону.
«Я один на этой палубе?»
«Нет, но там много свободного места. У нас на борту двести человек. Пятьдесят научных сотрудников и сто пятьдесят членов экипажа. Весь экипаж, кроме офицеров и водолазов, находится на корме. Остаётся пятьдесят человек в носовой части. Они занимают пространство, рассчитанное на сто пятьдесят».
«Какая привилегия».
Торваль фыркает. «Такое расположение обеспечивает безопасность. Весь экипаж в курсе миссии. Никто из исследователей не знает. Разделение двух групп снижает риск случайного соскальзывания».
Я распахиваю дверь. За ней — просторная каюта с деревянными панелями на потолке и переборках.
Фокусник зажимает карту между указательным и средним пальцами.
Протягивает его мне с точным жестом. «Это ваш электронный пропуск. Он даёт доступ ко всем отделениям, зарегистрированным в вашем профиле».
Я беру у Торвала карточку и кладу её в карман. Бросаю вещмешок в каюту и захлопываю дверь. Засов возвращается на место.
«В каюте вам будет комфортно, — говорит Торваль. — Она принадлежала Арону».
Торваль произносит это заявление как-то безэмоционально. Не понимаю, хотел ли он меня шокировать.
«Как мило». Мне придется спать в постели мертвеца.
«Пойдем со мной. Я познакомлю тебя с капитаном».
Мы возвращаемся тем же путём. На полпути к переборке установлены телефонная трубка и микрофон. Также есть система оповещения и переговорное устройство.
«Они установлены по всему кораблю». Торваль берёт трубку. На ручке расположен ряд пластиковых кнопок. Он нажимает одну и подносит трубку к уху. «Мостик, Торваль».
Мне отвечает голос. Слов я не разобрать.
«Сообщите капитану, что я веду нашего гостя на мостик».
Торваль вешает трубку, не дожидаясь ответа. Мы вместе доходим до конца коридора. Там запечатанная дверь, но Торваль не обращает на неё внимания. Он поворачивает направо и ведёт меня обратно к лифту.
«Что находится за той дверью, мимо которой мы прошли?» — спрашиваю я.
«Мёртвое пространство в кубрике, — говорит Торваль. — Помните, что единственные проходы с климат-контролем, простирающиеся в нос и корму, находятся сразу под главной палубой».
Торваль вызывает машину, и мы садимся внутрь. Он нажимает кнопку с надписью «МОСТ» .
На двери правой трафаретом написано «КАПИТАН» .
Тот, что слева, не имеет опознавательных знаков.
В конце коридора находятся два больших отсека. Тот, что слева, забит сложным радиооборудованием. Я замечаю мощные КВ- и СНЧ-радиостанции.
Радист сидит за столом и делает записи в блокноте.
«Для чего нужна аппаратура сверхнизких частот?» — спрашиваю я. Только такое радиооборудование способно связываться с подводными лодками.
«Вы знакомы с радио?»
«Да. А для чего нужен ELF?»
Торвал пожимает плечами: «Наши водолазы живут в батискафах на глубине шести тысяч футов.
ELF — это инструмент, который мы используем для общения».
Отсек справа заполнен ноутбуками и навигационным оборудованием. В центре находится стол, поверхность которого представляет собой подсвеченную карту вершины мира. В задней части отсека находится шкаф, заполненный бумажными картами. Для оцифрованных карт на ноутбуках доступны резервные копии на бумажных носителях.
В Гренландском море паук выглядит как светящаяся синяя точка. Он находится под белой шапкой Арктики.
Фокусник доходит до конца коридора и входит в дверь. За ней находится короткий трап, ведущий на антресоль — мостик, возвышающийся над навигационной и радиопалубой.
Я следую за Торвалем по трапу. Он нетерпеливо взбегает по ступенькам. Понятно, почему мостик подняли на антресоль.
Благодаря панорамным окнам здание напоминает вытянутую диспетчерскую вышку аэропорта.
Спереди открывается вид на океан и кубрик. Сзади открывается вид на корабль. Я снова вижу одинокий топовый фонарь на вершине деррика, светящий сквозь туман и снег. Кормовая надстройка окутана тьмой. Я едва различаю огни на мостике управления.