Мощные прожекторы освещают операционную палубу и воду бассейна. Отблески прожекторов мягко рябят в чёрной воде. Я смотрю на океан звёзд. Это прекрасно.
«Корабль пустой», — выдыхаю я.
«Да», — улыбается Торваль. «Створчатая крышка не позволяет самолётам и спутникам шпионить за нашей работой. Звёздный бассейн имеет глубину в шесть палуб, от уровня главной палубы до днища корабля. Есть гидравлические затворы, которые можно открывать и закрывать. Когда затворы открыты, вода поднимается до середины бассейна, до третьей палубы. Когда они закрыты, воду можно откачать, и пространство превращается в плавучий сухой док. Бассейн вместит « Маршала Жукова ».
Справа от нас, по левому борту корабля, в люльках на палубе стоят три жёлтые миниатюрные подводные лодки. Их можно опознать по чёрным буквам и цифрам, нанесённым трафаретом на их приземистые боевые рубки. Два жёлтых крана закреплены на вращающихся опорах по обоим бортам. Их стрелы сложены и упираются в высокую переборку. Краны используются для спуска мини-подлодок в бассейн и их подъёма на палубу. Мини-подлодки большие, на двадцать пять процентов больше декомпрессионных камер.
«Мини-подлодки?» — спрашиваю я.
«Подводные аппараты, — говорит Торваль. — Наши дайверы проводят в них длительное время на дне».
Мой взгляд привлекают три сигарообразных предмета, покоящиеся на стальных опорах.
Они сидят на палубе рядом с бассейном, нос к хвосту. Их кожа эмалево-белая. Идеальные цилиндры, двадцать пять футов в длину, их носовые обтекатели сияют ярко-красным.
Сбоку каждой трубы имеются две тонкие прорези: одна — посередине её длины, а другая — сзади. Ракеты запускаются из трубы. Их стабилизирующие рули
выдвигаются из прорезей, как только сигары покидают трубки.
«Пустельги», — говорю я.
«В самом деле», — Торваль медленно и размеренно идет к ракетам.
«Пойдем посмотрим».
Фокусник ведёт меня к «Пустельгам», словно демонстрируя своё сценическое оборудование. Он идёт так, словно Паук и всё, что в нём, принадлежит ему.
И снова меня поражает чувство превосходства, которое царит в этом человеке.
Торваль протягивает руку и гладит гладкую эмалированную поверхность пустельги. Это чувственное прикосновение. Пальцы фокусника, длинные и чувствительные, сужаются к кончикам. «Как красиво», — говорит он. Не мне. Себе.
Палуба скользкая, с небольшими лужицами стоячей воды. Водонепроницаемые двери равномерно распределены по всему бассейну. Они обеспечивают доступ из других зон корабля. К борту бассейна, рядом с ракетами, прикреплены толстые деревянные балки. Четыре в глубину, они уходят в Звёздный бассейн, словно импровизированный док. Гора запасных балок сложена у переборки отсека и надежно закреплена металлическими стяжками.
«Для чего нужны балки?» — спрашиваю я.
Торваль отпускает «Кестрел» и снова полон дел.
«Объекты под водой выглядят искажёнными. Мы не знали размеров «Жукова» . Мы проектировали «Звёздный бассейн» с погрешностью. Балки служат причалом».
Балки выглядят скользкими. «Кто-нибудь когда-нибудь туда падал?»
«Такое случалось, — говорит Торваль. — Любой, кто настолько беспечен, быстро усваивает урок».
Я кружу вокруг первой пустельги, внимательно рассматриваю снаряд. Протягиваю руку, чтобы потрогать её, и отдергиваю.
«Радиация?» — спрашиваю я.
«Нет, — говорит Торваль. — Защитная оболочка реактора выдержала. Радиоактивный теплоноситель был разбавлен и вымыт морскими течениями за два года».
Конечно. Торвалю было приятно прикасаться к ракете, поэтому он знал, что она чистая.
«Они выглядят совершенно новыми».
«Команда Прюитта извлекла ракеты «Кестрел» прямо из пусковых шахт. Шахты защищали ракеты во время затопления и после него».
Это означает, что ракеты оснащены обычными боеголовками. Штейн рассказал мне, что ядерные боеголовки хранятся в специальном арсенале.
Я иду по палубе, осматриваю две другие ракеты. Все три выглядят в идеальном состоянии.