Пули, выпущенные по нам, мощнее, чем у HK-416 и АК-47. Это не патроны для штурмовой винтовки. Это как .308-е из винтовок и пулемётов, стреляющих теми же боеприпасами. Пули падают повсюду вокруг нас.
С возвышенной позиции, на этом расстоянии, пулеметы стреляют по дугам.
Они обстреливают нас почти прямо сверху. Мы на изрытой земле — насыпь не укроет от навесного огня. Я смотрю, как пули падают в русло ручья вокруг меня. Бульк … в трёх футах. Бульк … в двух футах. Бульк … в шести дюймах от моего ботинка. Эти ублюдки нас настроили.
Господи, пожалуйста, я не хочу умирать.
Батлер кричит, роняет винтовку. Пуля попала ему в правую руку. Похоже, он потерял один палец, а другой болтается на полоске кожи. Я опустошаю третий магазин над насыпью. Батлер поднимает винтовку, пытается выстрелить одной рукой.
Сплэш.
Кровь хлещет из воротника Батлера. Сверху на него упала пулемётная пуля, пробившая ему щель между передней и задней пластинами. Он падает лицом вниз.
Я подползаю к Батлеру и переворачиваю его. Его глаза незрячие. Я видел этот взгляд слишком часто. Такой взгляд остаётся, когда душа покидает некогда живое тело. Взгляд пустой оболочки.
Мы все умрём.
Защитите объект. Я тащу тело Батлера, прикрывая им парня. «Оставайтесь там».
Я лежу на животе. Раздаётся удар , и дыхание вырывается из груди с ужасным хрипом. Ощущение, будто кто-то ударил меня кувалдой между лопаток. Пуля попала в спинную пластину.
Бульк. Ещё одна пуля зарывается в грязь в нескольких дюймах от моего носа. Я сморгнул пыль с глаз. Борюсь с дыханием и слюной. Подхватываю винтовку, ползу к сержанту связи.
Водитель пикапа, идущего следом, стреляет из винтовки поверх головы. Сержант связи кричит в микрофон КВ-радиостанции: «Они открыли по нам огонь! Прекратить огонь! Прекратить огонь!»
Слова сержанта шокируют: «Расскажи мне».
«Командование C2 сообщает, что «морские котики» вступили в контакт с вражеской колонной».
Колонна «Боко Харам» в двенадцати милях отсюда. «Морские котики» стреляют по нам. Мы сидим на «Х», жертвы синей драки.
«Сукин сын», — я перегибаюсь через сержанта и хлопаю коммандоса по плечу. «Прекратите огонь».
Стрельба прекратилась так же внезапно, как и началась.
«C2, C2. Мы понесли тяжёлые потери. Пять… нет, семь убитых».
Радио потрескивает. «Морские котики отступают на юг. Ваши машины на ходу?»
Я оглядываюсь. Перестрелка длилась не больше пяти минут. Перестрелки – это то же самое. Стоит одному выстрелить, как все остальные начинают стрелять. Люди гибнут повсюду, прежде чем успеешь объявить « прекрати огонь» .
Подразделение «Боко Харам» быстро приближается. Мы не можем позволить себе ждать помощи.
«Морским котикам» пора приехать, но они знают, что будет расследование. Последнее, чего они хотят, — это присоединиться к нам для разговора. Нет, они помчатся домой, соберутся вместе и расскажут всё как есть.
Я поднимаюсь на ноги и выхожу на дорогу. Какая опустошённая местность! Первый и второй пикапы яростно горят. Густые клубы маслянисто-чёрного дыма поднимаются в небо. «Боко Харам» точно знает, где мы.
Наш оставшийся автомобиль изрешечён винтовочным и пулемётным огнём, но, похоже, на нём ещё можно ездить. Рядом лежит тело Кагена. Коммандос сгорбился в водительском отделении. Я вытаскиваю его тело из-за руля и сажусь. Кабина — настоящая бойня. Заднее пассажирское сиденье залито кровью Кагена. Осколки стекла, мозговая ткань и фрагменты черепа разбросаны по обивке. На одном осколке, похожем на треснувшую керамику, покрытую скальпом, всё ещё остались волосы. Я выбрасываю его в окно.
Я завожу двигатель и вылезаю. Сержант связи, оставшийся коммандос и Рейно уже на ногах. Каген в ступоре.
Мы положим тела Кагена и Батлера на грузовой кузов и отвезём их обратно в Сильгаджи.
Ярость придёт позже. Сейчас я рад, что жив.
Глава резидентуры ЦРУ пристально смотрит на меня из-за своего стола. Мы находимся в его кондиционированном кабинете в Уагадугу. Он находится на третьем этаже американской миссии. Офисы Группы военной помощи США находятся на втором этаже. Гражданская помощь занимает первый. Окна кабинета начальника резидентуры выходят на городские улицы, а внутренняя стена застеклена. Люди в загоне пытаются казаться занятыми, но им приходится напрягать слух.
«Брид, тебя там не было ».
«Чёрта с два я им не был ».
Кондиционер старый, установлен на окне. Вентилятор грохочет, словно аппарат подключен к системе искусственного дыхания. В офисе прохладно, но начальник станции потеет. Его седые волосы выглядят влажными, и капли воды стекают по щекам. Воротник белой рубашки с короткими рукавами стал двухцветным. Белый и некрасивый мокро-серый.