Вот как сказать: "Ни о чем?" Она сразу узнает…
— Марусь, я так… меланхолия какая-то странная. Сам причин не пойму.
Она ласково села рядом.
— Глупенький! Ты же хочешь выйти в открытое море. Мне ВиктОр сказал, что ты перед новой дорогой всегда такой.
— Правда?! Как я сам не догадался? — я мгновенно перевернулся, уперся в кулаки подбородком, почти касаясь губами ее колена и умильно глядя вверх. — Вот какая ты у меня умница!
— А зачем ещё человеку жена? — свысока спросила Маруся.
— Зачем ещё? — я притворно задумался. — Погоди, дай вспомнить… Вроде как она готовить должна, но для этого у нас кок есть. Убирают на судне вахтенные, пилят мне мозги боцман и старший помощник… Так зачем мне ещё и жениться? Напомни!
— Ах, не знаешь? — она крепко схватила мои оба уха, потянула к себе, чтобы иметь возможность поцеловать. Впилась в губы, мы опрокинулись на песок, покатились по пляжу. Маруська вывернулась, вскочила и в момент была уже на полпути к трапу "Милой бестии".
— Раз не знаешь, то и я что-то не помню! — крикнула мне. — Наверное, тебе это действительно ни к чему!
— Ведьма!.. — простонал я, снова упал на песок и раскинул руки. Через пару минут собрал себя в прямоходящую конструкцию и поднялся на борт.
2.
Мы отчалили. Шли по ветру, не заботясь о курсе. Единственное, за чем следил рулевой, чтобы не сесть на мель и не врезаться в очередной остров. Курс и карты сейчас значения не имели.
Я действительно хотел выйти туда, где в какую сторону ни смотри, даже в бинокль не увидишь ничего, кроме моря.
Маруська-то, между прочим, права. Я понятия не имею, как у нас могут складываться полные сутки семейной жизни? Мы весь день вместе, но спим в разных каютах не только формально. Не сказать, чтобы я такой уж блюститель приличий, и сама невеста не говорила, что "до свадьбы ни-ни". Но вот так.
Я хочу постоянно быть с ней рядом как можно ближе. Но схватить с правом полной собственности робею. То ли помнится тот удар током по всем нервам во время нашего объяснения, если можно так назвать мой выход без слов. То ли внутренне ужасно боюсь, что если слишком сжать ее в объятьях, она растает. Буквально, утечет у меня сквозь пальцы морской водой. В крайнем случае, рассыплется горсткой соли. И в груди всё сжимается.
Кто когда-нибудь обнимал ведьму, меня поймет. Остальные, пусть хоть лопнут от хохота. Я на них посмотрю, когда полюбят по-настоящему.
Объясняю специально, что такие приливы нежности у меня случались не раз и не два, хотя эта змея подводная провоцировала меня бессовестно! А сегодня после ужина даже не пытаясь для порядка полюбоваться на звезды, прямо потащила к себе в каюту.
Я, естественно, не возражал. Но и не торопился. А куда торопиться, если дальше борта не убежишь? Я давно понял, если бы сама хотела чего-то другого, уж она бы всё давно получила. А ей просто интересно играть со мной.
Как положено царевне, каюта у Марьи самая просторная и койка там вполне царская, поперек лечь можно. Мы ласкались, как дельфины в волнах, перемежая поцелуи вином и фруктами. Ни о чем не говорили, просто проводили время вместе в постели. Не назвал бы это прелюдией, потому что не знал, к чему мы придем в итоге. Но серьезно думал, что до утра времени столько, что нам хватит его на всё, чего пожелаешь.
Плавная бортовая качка, казалось, несла нас по морю на белом плоту. Лампа освещала только часть каюты, стены как раз темнели, расширяя пространство вокруг нас до бесконечности. Я продолжал нежиться, как на пляже, но теперь моим солнцем была Марусечка. Я давно заметил, в ее одежде непременно должна быть хоть одна ярко-красная деталь. Сейчас, когда она осталась в белой ночной сорочке, на груди всё равно горела треугольная шелковая вставка. Видно, это традиция их рода, такая же, как симпатия исключительно к морякам. У меня рубашка завязывалась длинными языками на животе. Когда Марьюшке надоел этот узел, она вцепилась в него зубами. Развязала, и с яростью распахнула две половинки, словно это ворота, которые мешают ей вернуться домой. Зарылась лицом мне в грудь и затихла.
Я перебирал ее волосы, гладил руки и плечи. Поднялся, чтобы сила тяжести помогла мне добраться до ее губ… и внезапно меня посетила мысль, которой совершенно не место между двоими в такой момент.