Специальность похитителя людей, неразрывно связанная с системой рабства, в плантаторских штатах Америки доведена до такой же степени совершенства и так же широко распространена, как специальность конокрада в некоторых других странах.
Похищение рабов, однако, дело довольно рискованное и грозит "специалистам" значительными неприятностями. Но если они ограничивают свою деятельность похищением свободных людей, то могут быть почти уверены в безнаказанности.
Возможно, разумеется, что они причиняют некоторый ущерб отдельным лицам, но зато, как ясно вытекает из речей многих наиболее популярных в Америке государственных мужей, они приносят большую пользу обществу: по мнению этих господ, единственное, чего нехватает, чтобы Соединенные Штаты превратились в земной рай, это полное истребление всяких там вольноотпущенных и их потомства.
Кто смеет сомневаться, что именно этими высокими мыслями об общественном благе и руководствовались новоявленные "друзья" Касси. Да послужат им, во всяком случае, в оправдание все софизмы, придуманные тиранией, чтобы оправдать угнетение слабых! Чем они хуже других?
Как Касси потом удалось узнать, эти господа разработали следующий план: они предложили мистеру Проктору принять участие в попойке. Влив в него достаточное количество виски, чтобы он потерял сознание, они отправили его жене послание, в котором сообщали, что муж ее тяжело заболел и ей надо немедленно прийти к нему.
Невзирая на частые столкновения, мистер и миссис Проктор были нежно любящей парой, и преданная жена, встревоженная полученной вестью, немедленно же пустилась в путь.
Заговорщики, следовавшие за своим посланцем по пятам, притаились в кустах, окружавших дом, и оттуда наблюдали за миссис Проктор, пока она не скрылась из глаз. Затем они бросились в поле, где работала Касси, связали ее по рукам и ногам, уложили в стоявшую наготове крытую повозку и умчались, погоняя лошадей.
Они ехали, почти не останавливаясь, целый день и целую ночь. Рано утром они приехали в небольшой поселок, где встретились с работорговцем, который с гуртом невольников направлялся в Ричмонд. Наши джентльмены-воры быстро договорились с джентльменом-торговцем и, получив от него деньги, вручили ему "товар".
Торговец, казалось, был тронут горем и красотой Касси и проявил по отношению к ней удивительную доброту и внимание, которых она не ожидала встретить у человека его профессии. Платье ее и башмаки были поношены и изодраны, - он купил ей новые, и так как она была страшно утомлена и измучена пережитым испугом и отсутствием сна, он так бережно отнесся к ней, что согласился пробыть в деревне лишний день, чтобы дать ей время хоть немного оправиться и прийти в себя, раньше чем они двинутся в Ричмонд.
Но вскоре ей стало ясно, что всеми этими благодеяниями он осыпает ее не даром. Когда, после первого дня пути, они остановились для ночлега, ей было объявлено, что именно ей предстоит делить ложе со своим хозяином, и были даны указания, когда именно и куда она должна прийти. Она позволила себе пренебречь этим приказанием. Наутро хозяин пожелал узнать, чем объясняется проявленное ею неповиновение. Касси ответила, что считает такое приказание безнравственным. Хозяин, грубо расхохотавшись, заявил, что не нуждается в ее проповедях. На этот раз он готов ей простить, но пусть она не пробует повторять такие штуки.
Вечером приказание было повторено, и она снова отказалась выполнить его. Хозяин, проведя первую половину ночи за выпивкой и игрой в веселой компании, с которой познакомился в таверне, вернувшись к себе и не застав Касси на месте, пришел в неистовую ярость и бросился искать ее. К счастью для Касси, он был так пьян, что плохо разбирал дорогу. Отойдя всего несколько шагов от таверны, он налетел на штабель дров и сильно разбился. На его крик из таверны выбежали люди. Его снесли в комнату, обложили ушибленные места примочками и уложили в постель.
На следующее утро он поднялся поздно. Не успел он стать на ноги, как, обуянный злобой, решил отомстить Касси и за ушибы, полученные по ее вине, и за оказанный ему отпор. Опираясь одной рукой на палку, а в другой держа плеть, он, хромая, подошел к дверям таверны. Всем своим рабам он приказал выстроиться перед домом. Двоих самых сильных из них он заставил держать Касси за руки, в то время как сам избивал ее плетью. Крики несчастной привлекли внимание праздных бездельников и шелопаев, из которых, по всей видимости, главным образом состояло население мелкого виргинского поселка. Кое-кто из собравшихся осведомился о причине этой экзекуции, но дело представлялось им настолько маловажным, что никто из них не счел даже нужным дождаться ответа на свой вопрос. По общему мнению, хозяин был просто пьян и изобрел такой способ, чтобы опохмелиться. Во всяком случае, будь он пьян или трезв - никому и в голову не пришло вступиться: в их глазах это означало бы нарушение его "незыблемых и нерушимых прав". Присутствующие взирали на это зрелище - кто равнодушно, кто с явным удовольствием, словно уличные мальчишки, с наслаждением любующиеся истязанием несчастной кошки.
Внезапно, в самый разгар этого представления, к таверне подкатил богатый дорожный экипаж. В нем сидели две дамы. Едва успели они увидеть, что здесь происходит, как, охваченные жалостью, столь глубоко укоренившейся в душе женщины, что даже и чудовищная привычка к тирании не всегда способна вытравить ее, они обратились к мучителю с просьбой прекратить истязание его жертвы и рассказать им, в чем состоит ее вина.
Негодяй нехотя опустил плеть и довольно грубо ответил, что эта женщина - наглая тварь, недостойная внимания таких благородных дам, и что она заслужила наказание: оно пойдет ей только на пользу.
Ответ, однако, не удовлетворил приезжих, и они вышли из экипажа. Несчастная Касси рыдала, будучи не в силах произнести ни слова. Волосы рассыпались у нее по плечам и свисали на лоб, а по щекам ручьями стекали слезы. Несмотря на ее растерзанный вид, внешность ее поразила обеих дам. Они заговорили с Касси и поняли, что она получила приличное воспитание и хорошо знала обязанности камеристки. Касси сказала им также, что ее теперешний хозяин - работорговец.
Проезжие дамы, как выяснилось, возвращались из поездки на Север. В дороге от горячки погибла одна из сопровождавших их служанок. Дамы ехали к себе домой, в Каролину, и младшая из них стала просить свою мать купить Касси, которая могла заменить им умершую горничную.
Мать не могла решиться купить совершенно незнакомую им женщину, которую прежний ее хозяин нашел нужным продать неизвестно по каким причинам. Но когда слезы и мольбы Касси присоединились к просьбам дочери, миссис Монтгомери, как звали старшую из дам, не стала больше противиться и осведомилась у торговца, сколько он просит за эту женщину. Торговец назвал сумму. Цена была очень высокая, но миссис Монтгомери принадлежала к тому сорту людей, которые, раз решившись совершить доброе дело, уже не отступают от своего намерения. Она увела Касси в дом, приказала внести сундуки и предложила торговцу немедленно составить акт о продаже. Как только формальности были выполнены, она поднялась с Касси в свою комнату и предоставила в ее распоряжение одежду и обувь, более подходящие для ее нового положения, чем грубое платье и тяжелые башмаки, которыми она была обязана "бескорыстной" щедрости своего последнего хозяина. Касси была уже одета, деньги уплачены, и акт о продаже находился в руках миссис Монтгомери, когда неожиданно к дому подъехал брат миссис Монтгомери. Он стал высмеивать миссис Монтгомери за ее, по его словам, "нелепую страсть" вмешиваться в отношения хозяев с их слугами. Он довольно резко выбранил ее, укоряя за неосторожность, якобы проявленную ею при этой покупке, и за высокую цену, которую сорвал с нее торговец. Затем - уже более миролюбиво - он, покачав головой и улыбаясь, добавил, что когда-нибудь нелепая доверчивость и щедрость доведут ее до беды.
Миссис Монтгомери очень благодушно отнеслась к насмешкам своего брата. Приказали подать карету, и все вместе покинули поселок.