— Я относила в виварий паука, которого брала на пару дней домой. Вот вам доказательство, — Лера вынула из сумки банку, в которой раньше сидел паук. Сейчас осталась только коробочка, сверху донизу оплетенная паутиной.
Михаил Афанасьевич непонятно зачем постучал карандашом по стеклянному боку банки, и сказал:
— Допустим. Но ты общалась с Ириной, и могла бы рассказать что-то, что поможет выйти на верный след. Я не могу положиться на показания твоих однокурсниц. Они не сказали по существу ни одного факта, хотя и дружили с погибшей.
— Дружили, — фыркнула Лера. — Да Ира последние полгода просто ходила за Викой хвостом. И мне кажется, не просто так.
Она не успела договорить — в дверь без стука вошла Иванна. Повесив на левый локоть зонтик-трость, а в правой руке зажав папку с документами, она с порога сообщила:
— Михаил Афанасьевич, похоже, у нас раскрыто одно старое дело! Помните партию поддельных лекарств от гриппа и ОРВи?
— Напомните.
— Вместо лекарств людям продавали слабые наркотические вещества, которые вызывают быстрое привыкание. После чего некоторые подсаживались на настоящие наркотики, и это приносило очень хороший доход торговцу. Самое интересное — преступница всего одна. Действовала без сообщников, работала медсестрой в центральной больнице.
— Да, да, да, помню, как же, — пробормотал следователь, принимая у Иванны папку с документами. — Я посмотрю их чуть погодя. Кто дал наводку?
— Один журналист… Кажется, его зовут Игорь Семерядов.
Лера насторожилась. Она знала, что с Семерядовым работает Даша. И была наслышана о скверном характере ее коллеги.
Но больше ни Елин ни Иванна ни словом не обмолвились об этом деле. Иванна только подбадривающе посмотрела на Леру, и спросила.
— Михаил Афанасьевич, могу я заняться делом Антона Крымова лично?
— А разве оно не у тебя? — вмешалась Лера.
— Рижская, не лезь не в свое дело, — строго сказал Михаил Афанасьевич.
— Его отдали Соловьеву, — шепнула Иванна, но поймала неодобрительный взгляд следователя и замолчала.
— С чего вдруг такое рвение? Ведь вы категорически против того, чтобы держать Антона под стражей.
— Да, и именно поэтому я хочу… снова взять дело под свой контроль.
— Хм. Я подумаю над вашей просьбой. А пока у вас хватает дел. Черт те что творится, три убийства за два дня! Нами скоро заинтересуются в Москве… Поэтому идите, и делайте все, что в ваших силах… нет, даже больше этого, чтобы раскрыть сегодняшнее убийство. Гибель студентки, да еще в университете — это уже переходит все границы! Идите, Иванна.
Иванна развернулась, мотнув забранными в хвост волосами, и молча вышла из кабинета, а Михаил Афанасьевич отложил трубку в сторону и смял какую-то бумажку. На этот раз даже на его лице читалось сильное беспокойство.
— Что странного в дружбе Вики и Иры? — спросил он, вернувшись к старому разговору.
— Не знаю. Всё, — пожала плечами Лера. — Ира — она другая. У нее есть… было достоинство, характер. А Вика… ну, вы сами видели. Такие люди редко сходятся. Мне кажется, Ире что-то нужно было от Вики.
— Хорошо. А что ты думаешь по поводу ее смерти?
Лера ответила не сразу. Почему-то ей не хотелось рассказывать про разговор декана и странного человека в кабинете. А уж тем более про звонок с номера Иры. И она сказала:
— Ее лицо было спокойно. Значит, перед смертью она не испытывала ужаса. Ее убил не азот, а что-то другое. Скорее всего — яд. Раз тело заморозили, значит, хотели скрыть следы. Какое-то вещество, которое разрушается при низкой температуре.
— Возможно. На это же подозрение наводит и рука. Почему она отколота?
— Преступник мог уронить тело, — Лера снова перевела взгляд на вазу, как на нейтральный объект, не мешающий размышлять. — Другой вопрос, специально или нет. Скорее всего, намеренно. Чтобы мы не увидели следа от укола. Но есть еще вариант, о котором мы не догадываемся. Если преступник рассчитывал на то, что полиция будет расследовать случай отравления, то на самом деле Иру убили по-другому.
Михаил Афанасьевич не сдержал усмешки:
— Не все преступники такие умные, как ты. К счастью. Только…
— Только не этот? — Лера закончила неприятную мысль за следователя.
— Да. Не этот, — Елин сделал акцент на последнем слове. Не этот. Один.
— Вы считаете, всех их убил один человек?
— Сложно сказать. Если придерживаться версии, что Милу убил Антон — а это единственный правдоподобный вариант — то, нет. Но кое-что общее в этих трех убийствах все же есть.
— Они слишком сложны для обычных преступлений?
Тут Валерия подумала — не может ли оказаться, что первое задание «голоса» она провалила? Что, если нужно было вычислить того, кто убил Иру Глазову? Но пока нет никаких признаков этого, на выполнение «задания» отведено три дня, а Иру убили раньше. Нет, должно быть, речь шла совсем о другом убийстве. О том, которое должно произойти.
Михаил Афанасьевич покачал головой. Он не знал, что сказать.
— Если бы вы позволили мне участвовать в расследовании… — осторожно начала девушка. Но Елин ударил кулаком по столу так, что она едва не подскочила на стуле.
— Это тебе не игра в детектива, Рижская! Это жизнь, и умирают люди! Я взял с тебя слово не лезть в дело Крымовой самостоятельно, а теперь хочу, чтобы ты пообещала держаться подальше от всех трех дел. Это не твоя работа.
Лера встала. Она спокойно и серьезно посмотрела на следователя. Ему показалось, девушка побледнела.
— Я не могу. Простите.
— В таком случае, если ты будешь мешать следствию, я приставлю к тебе охрану. И это не шутка.
— Поняла, — Лера в нерешительности постояла возле стула и спросила. — Могу я увидеть Антона? Вы обещали.
Так же, как и Валерия, Елин не любил ложь в любых ее проявлениях. Он пообещал ей устроить встречу. Поэтому нехотя поднял трубку телефона, набрал охранника, и сказал:
— Приведите Крымова в мой кабинет.
— Анализ его крови уже готов? — Лера нетерпеливо теребила часы, уже догадываясь, что ответ ей не понравится.
— Готов-то, готов… — вздохнул следователь. — Вот только ничего в его крови не обнаружено. Никаких признаков снотворного или наркотических веществ.
— Вы правда думаете, что Антон убийца?
— Не важно, что я думаю. Важно, о чем говорят факты. И они не в его пользу. У нас нет ни одной альтернативной версии, свидетельствующей о его невиновности. Только исчезновение трупа — но объяснить его мы не можем. А потому Антону Владимировичу придется остаться под стражей. Тем более, вчера он напал на сокамерника…
— Что?! — от изумления Лера снова села на стул. — Антон? И на это была веская причина, я надеюсь?
— В том-то и дело, что оба молчат, — Михаил Афанасьевич развел руками. — Этот портной, Жиль, утверждает, что Крымов ни с того ни с сего бросился его душить. А сам Антон вообще отказался давать показания, его отправили в изолятор.
— И Жиль здесь? Значит, вы подозреваете его в убийстве Антоновой? — насторожилась Лера.
— Твоя версия хороша, но это лишь слова. А у нас есть факты — платок Жиля на месте преступления, а на платке жирное пятно, предположительно от крема. Сейчас в лаборатории проверяют его состав, и я более чем уверен, что он совпадет. Кроме того, мы опросили соседей Жиля. Оказалось, что недавно он сильно поссорился с Антоновой.
— Как… — растерялась Лера. — Что ей делать в его салоне? Для няни на пенсии его цены слишком высоки, если не сказать заоблачны.
— Причина ссоры неизвестна, сам Жиль говорит, что эта женщина была недовольна платьем, — Михаил Афанасьевич посмотрел за окно. — Но он врет, мы все равно докопаемся до правды.
— А что насчет странных слов Антона? Вы проверяли версию с девушкой?
Лера имела в виду жертву несчастного случая, задушенную цепью.
— Да. Алиби на тот вечер у Антона нет. Он утверждает, что был дома, с женой. А как ты понимаешь, жена подтвердить его показания не может.
Валерия задумалась, и молчала до того момента, пока не привели Антона. Она была уверена в одном — Жиль не причастен к смерти Антоновой. В своей версии она не сомневалась, хотя и не могла объяснить, откуда на месте преступления платок этого француза, и почему он ссорился с Антоновой.