С приветом
— Тоже мне, гуманист нашелся, — вспыхнул Саяк, — дурак, невежда! — Взяв письмо, он разорвал его на клочки. Но хоть письмо больно задело его своей черствостью, через минуту он уже испытывал облегчение и даже радость: Жамал жива, она где-то в Арслан-Бобе, это не так уж далеко от их родного кыштака. А хоть бы и далеко было, пусть на другом конце Киргизии, пусть хоть на другом конце света — она жива, и он ее непременно найдет.
Через месяц Саяк получил диплом с отличием. Ему предложили остаться в аспирантуре. Он поблагодарил за такую честь, но попросил отправить его на работу в Киргизию. Просьба эта была удовлетворена.
Прилетев во Фрунзе, Саяк сразу же отправился в министерство юстиции.
И вот он на приеме у заместителя министра.
— Саяк Акматович, о вашем приезде мы были извещены заранее: звонили из Москвы и, не скрою, аттестовали вас как весьма перспективного молодого специалиста. Мы здесь уже посоветовались и решили, оставить вас у себя в министерстве одним из референтов, — заместитель министра сделал паузу, давая почувствовать Саяку, какая высокая честь ему оказана. — К вам будет прикреплен секретарь-опекун.
Саяк прижал руку к груди в знак искренней благодарности, но тут же заметил, что принять это предложение ему мешают соображения не столько даже личного, сколько психологического характера. Дело в том, что он десять лет не был в Киргизии и, учитывая некоторую необычность своего положения (Саяк весьма прозрачно намекал на свою слепоту), хотел бы очутиться в Южной Киргизии, желательно поближе к Арслан-Бобу, где живут его сородичи и близкие люди, с помощью которых он сможет обосноваться на родной земле и приступить к работе.
— Советую подумать, молодой человек, крепко подумать, прежде чем отказываться, — отечески произнес заместитель министра.
— Я уже подумал, — твердо ответил Саяк.
— Да, честно признаться, я этого не ожидал… Вот что, есть, кажется, одно вакантное место, которое вас, по всей видимости, устроило бы. Подождите минуту, — он набрал номер телефона. — Сеит, можешь подъехать ко мне? Дело есть! Хорошее… Видишь, не забываю о своем сородиче. Вот ведь как получается, — с лукавинкой в голосе обратился он к Саяку. — Тут как раз в командировке родственник мой, директор крупнейшего лесхоза в Арслан-Бобе. Который раз просит сосватать ему хорошего юриста. Не знали, как ему и помочь: не очень-то наши коллеги из столицы в провинцию рвутся… Так что вы для него находка.
Когда в кабинете появился директор лесхоза, Саяк сразу почувствовал, что тот не слишком уж рад такой находке.
— Значит, вместе работать будем, — бодро, но несколько растерянно сказал Сеит Муратович Рахимов, пожимая руку Саяка, тщетно стараясь скрыть, насколько обескураживает его перспектива работать бок о бок со слепым юристом. — Простите, откуда вы родом, Саяк Акматович? А… Из того кыштака наш лесничий Жокен Капаров, помните такого?
Саяк кивнул.
— И жена его, Жамал, оттуда. Ее вы тоже, должно быть, знаете…
Они сидели на чарпае рядом с домом Жокена под большим старым ореховым деревом, широко распростершим свои мощные корявые ветви. Тихий и теплый вечер окутывал землю. Чуть слышно шелестели листья.
— …Так и живем мы с Жамал, — помолчав, продолжал Жокен.
Голос его за эти годы сильно изменился, но Саяк ощутил в нем что-то от мальчишеского голоса Жокена: обкатанную годами жестокость, напористость.
— Вот так и живем, Саяк. Не обделила нас судьба счастьем! Вот дом из четырех комнат — во всем кыштаке второго такого нет, и на таком месте стоит — лучше не найдешь. Ну прямо как в раю. Не знаю, право, есть ли там такой ореховый лес! Осенью, когда ветер раскачивает ветви и срывает орехи, они нередко залетают к нам в дом, прямо в трубу. Одним словом, благодатная земля. Прямо за нашим домом горная прозрачная речка, от нее и в зной тянет прохладный ветерок. Душа радуется. О чем и мечтать!
— Да… — задумчиво согласился Саяк.
— Здесь меня уважают, все у меня есть… Одного барашка велел сейчас зарезать, чтобы по-киргизски отметить твой приезд, чтобы люди тебя увидели.
— Спасибо, только зачем все это? Мы бы и так втроем посидели.
— Как зачем? — удивился Жокен. — Ты сегодня мой самый уважаемый гость. Ты мой сородич. Ты словно воскрес вновь. Мы тебя давно считали погибшим.
— Правда… — подтвердила Жамал. Голос ее был какой-то отрешенный, как у человека, только что очнувшегося от сна. — Думали, что ты…