…В тот вечер показывали кинокартину о подвигах нашего разведчика, оказавшегося в самом логове фашистов. Вначале Саяка больше всего волновало то, как наш разведчик может остаться не замеченным фашистами. Но Жамал быстро помогла ему вникнуть в суть происходящего. На сей раз, чтобы никто не ругал Саяка, она уселась с ним позади всех.
Когда картина приближалась к концу, оборвалась лента, и механик стал возиться с аппаратом. И тут раздался голос Жокена:
— Жамал, поменьше говори. Хоть вы и далеко сидите, но все равно мешаете.
Та не осталась в долгу:
— Сиди и молчи, слов моих жалко тебе, что ли?
— Мне не слов твоих жалко, а тебя.
— Обо мне не беспокойся!
Саяк чувствовал, что люди смотрят на них. Жокен не упустил случая поиздеваться:
— Я-то не беспокоюсь. А вот тебе, думаю, трудно будет возиться со своим слепым мужем.
Мальчишки, сидевшие рядом с Жокеном, засмеялись, но Саяку показалось, что все здесь до единого смеются над его слепотой.
— Эй ты, нахал, — прикрикнул кто-то на Жокена.
В этот момент снова застрекотал киноаппарат. Но Саяк теперь уже не внимал ни голосам, ни музыке. И Жамал тоже ничего не объясняла ему. Все звуки кинокартины слились в ушах Саяка в сплошной хохот. Ему казалось, все смотрят не на экран, а на него и Жамал, следят только за ними, чтобы оскорбить и унизить его.
Окончилась картина, и Жамал молча повела его домой.
Когда они задержались возле узенького мостика, перекинутого через арык, их догнали мальчишки.
— Ой, бедняжка Жамал, и здесь ты, оказывается, мучаешься со своим слепым мужем, — загоготал Жокен.
Вокруг снова послышался смех.
— Замолчи, дурак несчастный, — отвечала Жамал.
— Не волнуйся, Жамал. Если будешь так волноваться, скоро состаришься.
Жамал кошкой кинулась на Жокена.
— Дура, — закричал Жокен, защищаясь. — Лицо оцарапала.
— До крови, — сказал кто-то из мальчишек.
Жокен начал дубасить Жамал кулаками по голове. Тут Жамал с силой дернула его за воротник. Рубашка Жокена разорвалась. Озлобленный, он повалил Жамал, стал бить ее ногами.
Саяк стоял как вкопанный, отчетливо слыша каждый удар Жокена. Он не только не заступился за Жамал, а наоборот, как ни странно, чувствовал в душе облегчение.
Зацокали копыта, какой-то верховой, ругаясь, хотел схватить Жокена, но тот вырвался, перепрыгнул через арык и бросился наутек.
Утром, когда Саяк проснулся, в его ушах еще стоял тот вчерашний хохот. Почти целый день он просидел дома. С улицы доносился шум и крик мальчишек. Саяку очень хотелось выбежать к ним. Но он сидел, затаившись в уголке, как зверек.
— Пойди, милый, погуляй, — уговаривала его бабушка, пришедшая в тот день помочь по хозяйству его больной матери.
Но своим детским умом он решил, что не нужно показываться никому из ребят, пока они не забудут вчерашнее. Особенно он не хотел встретиться с Жамал. Униженный и озлобленный на весь свет, он почему-то считал ее, свою заступницу, причиной всех своих бед.
Вдруг с улицы послышался голос Жамал. Она спрашивала о Саяке у его бабушки, занимавшейся в саду стиркой. Старушка, ничего не знавшая о переживаниях своего внука, приветливо встретила девочку, благодарная ей за дружбу со своим слепым внуком, пригласила зайти в дом: «Играйте, милые, вместе».
Саяк торопливо поднялся, чтобы закрыть дверь на крючок, но в этот момент вошла Жамал.
— Кто тебя звал? Я не хочу с тобой играть, — зло сказал он.
— Что случилось, Саяк?
— Уходи!
— Ты что, сдурел?
— Ты сдурела, ты!
— В чем дело, объясни толком.
— Не хочу быть с тобой, не хочу, чтобы все смеялись, не хочу! Катись отсюда!
— Дурак, заступилась за тебя, а ты?..
— Не заступайся за меня больше.
— Вот сумасшедший! Я и не думала, что ты такой.
— Уходи!
— Ты мной не командуй! Уйду, когда захочу.
— Уйдешь или нет?
— Попробуй заставь меня.
— Заставлю!.. — истерически закричал Саяк и, поймав ее за руки, потащил к двери.
Жамал упиралась. В этой возне кто-то из них ногой задел ведро, стоявшее у стены, оно опрокинулось, залив весь пол водой. Саяк действовал безжалостно. В конце концов ему удалось подтащить Жамал к двери. Рывком вытолкнув ее в коридор, он захлопнул дверь. И тут раздался отчаянный крик Жамал — дверью девочке прижало пальцы. Саяк инстинктивно отшатнулся, отпустил ручку двери, но потом снова потянул ее на себя и закрыл на крючок.
Саяк слышал, как прибежала бабушка и начала успокаивать Жамал, кляня его на чем свет стоит, называя жестоким дикарем. Она толкнула дверь в комнату, та оказалась закрытой. Несколько раз бабушка стукнула в дверь худой костлявой рукой. Потом она увела плачущую Жамал домой.