Жокен замер как вкопанный.
…Жамал, стремительно спускаясь по косогору, вдруг увидела Саяка у края леса.
— Саяк! — закричала Жамал издалека. — Саяк! — Она бросилась к нему, что было сил, схватила слепого за руки. — Дорогой ты мой, я смогла… Я свободна!.. Я твоя… Навсегда твоя!
Она обняла за шею Саяка, смеясь от счастья, и, падая в густую мягкую траву, потащила его за собой.
Ей казалось, голубое небо над ними совсем близко: протяни руку — и дотронешься до него…
— Жамал, Жамал, — позвал Саяк тихо.
Она поднялась и села рядом, прижалась к нему.
— Уедем, Саяк, побыстрей, — голос Жамал дрогнул.
— Нам надо проститься с людьми.
— С людьми? — изумилась Жамал. — Нет! Я не переживу такого позора.
— Я и говорю об этом: ты не должна бежать, как вор ночью. Надо распить с людьми бутылку шампанского.
— Так не бывает, так не положено.
— Ты сама вправе решать, как должно быть и что положено. Сама ведь сказала «я свободна». — Саяк встал, протянул руку Жамал: — Пойдем, милая!
Когда Жокен приехал к своей старшей сестре, был уже час ночи. Услышав топот коня, она сразу догадалась, что это гнедой, и выбежала из дома. Так поздно Жокен никогда не являлся, и это встревожило старую женщину.
Гнедой был весь в поту и пене, тяжело дышал. Видно, брат гнал его все тридцать километров по извилистой и крутой, тянущейся на подъем лесной дороге.
— За тобой погоня? — спросила она вместо приветствия.
— Нет, что вы?.. Здравствуйте! Вот приехал навестить вас.
— Здравствуй, — ответила она. — Что случилось? Зачем ты загнал такого коня!
— Мне сказали, вы тяжело заболели, вот и приехал.
— Кто тебе это сказал?
— Сказали…
— Кому это понадобилось? — Старуха недоверчиво глянула на него.
Жокен спешился, пожал ее худую руку:
— Слава аллаху, что вы здоровы.
— Заходи в дом.
Он привязал гнедого к столбу, покрыл попоной и неторопливо зашел в просторную комнату. И вдруг вспомнил, что именно здесь много лет назад он советовался с сестрой, жениться ли ему на Жамал; что именно сюда он и привез похищенную им Жамал. А вот теперь предстоит сообщить сестре, что Жамал от него уходит.
Он никак не мог собраться с духом, чтобы начать этот разговор.
— Чует мое сердце, что-то случилось неладное. Не скрывай, Жокен. Я ведь вижу тебя насквозь…
Жокен отвел глаза:
— Да, сестра, неприятная весть.
— Ну, говори.
— Жамал уходит от меня…
— Жамал? Твоя жена?
— Да.
— Значит, ослабла твоя камча. Жену нужно бить. Выходит, ты плохой мужчина! — воскликнула сестра с негодованием. — Куда она уходит?
— В город.
— С кем?
— С этим Саяком.
— Со слепым! Она что, с ума сошла?
— Не знаю, сестра.
— И ты не смог ей помешать?
— Она ничего не боится…
— О аллах! — старуха подняла дрожащие руки. — Зачем ты создал его мужчиной! Он опозорил наш род!
— Сестра! — закричал Жокен. — Поймите, пожалуйста…
— А что понимать? Ты уронил свою честь! Как теперь будешь жить среди людей?! Какой ты мужчина, когда на твоих глазах кто-то лишает тебя всего, уводит твою жену!
— Она из дому ничего не берет…
— Тьфу! — плюнула старуха. — Кому барахло и золото нужны, когда потеряна честь! Какая цена твоему богатству, когда ты пал низко! Собака не имеет чести, потому ей не нужно золота. Понятно тебе? — Она схватила за ворот Жокена: — Я… я сама поеду сейчас и не позволю ей уйти, убью ее или себя, чтобы не видеть твоего позора! Где они?
— Прощаются со знакомыми.
— В твоем доме?
— Да.
— Хватит, — крикнула старуха и, оттолкнув Жокена, стала рвать на себе волосы. — Какой позор! Лучше бы ты умер, чем услышать такое. Честь нашей семьи, честь нашего рода осталась бы незапятнанной. Но если ты сейчас умрешь, все будут говорить: «Жокен потерял свою честь и умер от позора». Она не должна выйти из твоего дома. Убей ее! Другого выхода нет. Слышишь ты, низкий!
Жокен выскочил из дома, отвязал коня и умчался в ночь.
…На востоке занималась заря.
Жокен беспощадно стегал камчой коня. «Убью слепого. Убью обоих, — лихорадочно думал он. — Нет, сначала спрошу у нее: хочешь жить — живи со мной. Иначе смерть… смерть».
Когда он подъезжал к своему кыштаку, гнедой его совсем ослаб, он то и дело спотыкался, дышал хрипло и тяжело.
Спускаясь со склона на шоссе, Жокен вдруг увидел приближающийся грузовик. «Они! Не пропустить бы! Быстрей, быстрей!» Но гнедой уже не слушался ни шпор, ни камчи. Жокен яростно хлестал его, потом ударил рукояткой камчи по голове. Конь зашатался и упал. Жокен отлетел в сторону, вскочил на ноги, бросился к шоссе, схватил камень, чтобы запустить в кабину. Но грузовик уже успел проскочить, камень попал в стену крытого кузова, где сидел Саяк. Услышав стук, Саяк не понял, что это.