“Она узнала!”
Эта мысль заставила Регана в отчаянье обратиться к своим силам, чтобы попытаться остановить Дану. Он что-то закричал и, чувствуя себя травинкой на пути урагана, все-таки попытался не дать ей совершить непоправимое. В той странной связи, которая их соединяла, оставляла надежду на понимание, на единение, он вдруг ощутил, что девушка колеблется, что она не хочет, чтобы случилось непоправимое, и любая, самая маленькая пауза оставит надежду на то, что она опомнится, остановится.
И все рассеялось как дым. Только через невероятно длинное расстояние он ощутил эхо ее чувств. Горечь и облегчение.
А он? Может быть чувства, испытываемые сейчас и даже раньше, тоже были такими? Может быть, к ним еще можно было добавить ощущение вины, где-то мелькнувшее на границах сознания? Но признать такое Реган не мог. Иначе можно было просто сойти с ума.
- Ты вновь спас меня.
Фиона закусила губу, пытаясь скрыть слезы, и протянула руки. Он подхватил ладони, упал на колени и опустил голову ей на грудь.
Любил ли он ее? Сейчас, кажется, в этом не могло быть сомнений. Все, что в его жизни имело значение, было связано только с ней. Все, что он мог совершить и совершил, было связано с ней. Биение сердца только подтверждало силу его чувств и способностей. Он вернул ее к жизни, когда нить судьбы уже ослабла и грозила совсем оборваться. Он сумел. Или все-таки не только он?
Реган вдруг почувствовал страшный стыд. Эта измена, она заставила его покраснеть и почувствовать себя самым страшным негодяем в истории людей. Но почему это сомнение не давало ему покоя? Кому он изменил? Кому он изменяет? Почему даже сейчас, когда он, закрыв глаза, вслушивался в торопливое биение сердца одной женщины, для которой он готов сделать все, мысли о другой никак не покидали его? И это понимание стыда перед ней тоже, стыда перед ними обеими, вызывало ужасное чувство. Но образ Даны совершенно не желал покидать его мысли.
Сердце королевы продолжало биться еле слышно, но равномерно и спокойно. Чувство покоя передавалось и ему. Он уже не так судорожно сжимал ее ладони, и тепло женского тела постепенно наполняло его забытой негой и ощущением безмятежности. Он словно плавал на теплых волнах ее дыхания и наслаждался тишиной.
Тишиной? О нет!
Фиона что-то еле слышно шептала, даже напевала, и ему было невообразимо больно отрываться от нее в это мгновение. Но тишина! Гром орудия пропал. Это что-то означало. Но разбираться было некогда.
- Где все? Где все люди?
К кому он обращался? Фрейлины смотрели на него с недоумением. Маг заметил, как у одной из них задрожали губы. Только бы не разревелась. Все происходящее было выше их сил и понимания. Реган уже встал на ноги. Вопрос остался без ответа, но на самом деле мужчина понял — здесь остались только эти две девушки. Остальные, обычно столпившиеся у трона, ищущие любую возможность обратить на себя внимание, сделать что-то бессмысленное, но заметное, исчезли как по взмаху волшебной палочки. Струсили.
Фрейлина наконец превозмогла свой страх.
- Они все ушли. Королева их отпустила. Приказала спасаться.
Маг обернулся, и в ответ на его вопросительный взгляд Фиона медленно кивнула.
- И они бежали? Все? Расползлись как тараканы?
- Мы остались. Я и Аннабель. И мы не знаем что делать.
Две девушки остались. А люди с должностями, со званиями, с обязанностями, они кинулись спасаться сами, чуть только получили малейший повод избежать угрызений совести. Впрочем, вряд ли им грозили такие муки. Они сейчас мчались по улицам города, пытаясь спасти свои душонки, тряпье и заработанные деньги за годы “верной”, как они считали, службы. И, может быть, в их душах не было даже капли благодарности, только страх.
- Не сердись, Реган. Вокруг меня происходит ужасное. И я чувствую, что это еще не конец. Кажется, Неделимый покинул нас, и все несчастья обрушились на меня, на тебя, на нашу страну. Легенда может оказаться правдой. И ты, ты тоже должен идти, бежать. Я боюсь, что на тебя будут охотиться, так же как на меня.
Такой глупости он вытерпеть уже не мог. Маг поднялся и, стиснув рукоять оружия, подошел к окну. Распахнул створки и прислушался. Ничего. Канонада стихла без следа. Не было слышно ни шума шагов, ни звона оружия. Это окно выходило в сад на сторону противоположную морю. Но он чувствовал в воздухе резкий запах гари и еще чего-то неизвестного и, возможно поэтому, отвратительного. Внизу на аллеях он не увидел никаких признаков охраны, и это заставило его больше не раздумывать.