Господин Феррер в свою очередь так же медленно и спокойно достал из кармана металлическую коробочку, открыл и чиркнул спичкой. Потом раскурил трубку и с наслаждением выдохнул целое облако дыма. При этом он продолжал задумчиво рассматривать собеседницу.
Дана больше не чувствовала даже мимолетного ощущения присутствия магии. Возможно, мужчина теперь думал о другом или эмоции покинули его. Может быть он, как и многие другие, не подозревал о своих реальных способностях и даже не замечал их. А, может, запас сил у него был настолько невелик, что теперь они просто иссякли, не оказав на нее никакого воздействия. И все-таки ей было очень интересно, что же это была за магия.
- Я приехал забрать свою внучку. Знаете ли, мадам, сейчас не лучшие времена, и мне бы хотелось, чтобы она вернулась в наш дом.
Девушка продолжала молчать. Теперь поведение Тины уже не вызывало у нее удивления. У Даны дедушки никогда не было, как не было и бабушки. И в том необыкновенном одиночестве, в детских размышлениях о том, как это, общаться с людьми, которые любят тебя так же как мама или по-другому, но особенно сильно и нежно, лежа в кровати она могла долго представлять их внезапное появление из ниоткуда. С объятиями, поцелуями и подарками.
Но так случилось, что они не появились, как не появился и отец. Постепенно Дана научилась не задавать вопросы без ответов даже себе. И вот теперь она знала, кем были ее дед и бабушка. Она знала, как их звали, как они выглядели, знала, что они умерли сотни лет назад. Это было странно и печально. Странно было осознавать, что бабушка не любила ее еще задолго до рождения. Хотя, может быть, потом она изменила свое отношение?
А какие отношения связывали Ковентину с ее дедом? Он решился приехать в этот дом после того, что произошло. Его сын скрылся в ночи после неудачи проклятого ритуала.
Трубка погасла. Старик опустил руку и просто ждал. Сейчас Дана уже смогла понять, что и его костюм, и черный галстук, и рубашка, подобранные с таким вкусом, пережили вместе со своим хозяином многое. Основным достоянием этого человека теперь, скорее всего, были его дети. И его внуки, а может быть только одна внучка. Ведь про детей Жака и Ханны она ничего не знала.
- Нет. – Возможно ее ответ прозвучал излишне резко, но Девона решила, что любые сомнения необходимо отбросить раз и навсегда. Ковентина последует за ней несмотря ни на что.
Его лицо не дрогнуло. Только что-то изменилось в глазах, совершенно мимолетно, но он уже отвернулся, нащупывая где-то в глубине кармана коробочку со спичками.
Дана вдруг поняла, что зябко потирала руки. Воздух, незаметно проникший в комнату, принес с собой не только осенние запахи, но и осеннюю свежесть.
Ей стало неудобно. Наверняка гость, сидевший ближе к окну, озяб. Теперь нужно было вновь подняться с места, чтобы закрыть окно. Несколько секунд Дана колебалась, не зная, как попросить деда Тины ненадолго отложить свою трубку. Но тот после одной или двух неудачных попыток сам поднялся и направился к окну. Несколько раз глубоко вдохнув, он повернулся к нему спиной. Девана заметила, что его лицо почти совсем лишилось красок и теперь ничем не выделялось на фоне седых волос.
- Вам плохо? Я пугаю вас?
Произнося эту странную фразу, она более всего хотела, чтобы мужчина немедленно самым решительным образом возразил и нашел самое простое и естественное объяснение своей слабости.
Дана поспешила к нему и почти силой вновь усадила в кресло. Потом прикрыла одну из створок окна. Вытащив платок, хотела вытереть выступивший на лбу старика пот, но он удержал ее руку.
- Спасибо, мадам. Жаль, что моя внучка забыла представить нас. Может быть, по этой причине беседа не очень получается.
Его рука не очень напоминала руку старика. Кожа еще была без неприятных пигментных пятен, и в ней ощущалось достаточно мужской силы. А Дана замерла, словно пойманная в ловушку взгляда. Там, совсем недалеко, за подступавшими к дому деревьями, за ветками, усыпанными замершими в молчании серо-черными воронами, за холодом утра кто-то спрятался и стоял уже достаточно давно, наблюдая за ними и прислушиваясь к разговору. Этот кто-то пытался оставаться незамеченным и надеялся, что ему это удастся. Может быть, он хотел прочитать ее мысли и захватить в западню чуждых эмоций. Дана почувствовала прикосновение, легкое дуновение в том месте, где с левой стороны груди каждый ощущал самое главное. Где скрывался источник жизни, место, прикоснувшись к которому получал немедленное и самое главное подтверждение. Сердце билось - ты жил. Может быть, это была угроза? Или предупреждение?