- Потом смогут вернуться. Ну а те, кто попробует увильнуть, с ними надо разобраться, объяснить.
Священник поправил галстук. Мимолетная улыбка коснулась губ, словно его посетила какая-то забавная идея.
- Непременно. Не волнуйся, нам никто не помешает. Во всяком случае, не у нас дома. Но пойдем же.
Канцлер в очередной раз пытался решить для себя старую задачу пока они шли из кабинета в библиотеку, служившей местом для особо важных встреч в узком кругу.
Он никогда не находил повода задать напрямую вопрос своему сообщнику, что заставило его, уже отучившегося в академии несколько лет, отказаться от привилегий и немалого содержания, исчезнуть на несколько лет в далекой глуши, а потом вынырнуть, словно из ниоткуда, в окружении самого познавшего истину? Какие его качества и умения позволили так быстро подняться по церковной лестнице?
Возможно он не задавал этот вопрос напрямую, потому что знал ответ. И именно это знание в свое время позволило ему впервые обратиться за помощью к Ричарду в некоторых не совсем обычных делах.
Его предприятия и научные институты находились под особым надзором. Не иметь подобной службы значило сразу передать все свои достижения и успехи в руки конкурентов. Да и государство не всегда должно было знать о том, что происходило в научных лабораториях треста.
Но вот следить за теми, кто занимается слежкой, было непросто. В подобных вопросах нужны свои специалисты. Однажды во время рутинного мероприятия во дворце молодой священник, глядя прямо в глаза Гензериху, сказал, что знает о его проблемах. Тогда на его губах играла такая же мимолетная улыбка.
Арнольд знал, что могут пойти слухи и сам предпринимал определенные, достаточно осторожные шаги. Но предложение Ричарда воспользоваться церковью для контроля над деятельностью людей, вообще не связанных с религией вечного дерева, было достаточно необычным. Удивляло и то, что в рядах самой церкви были люди, которые занимались подобной деятельностью, и то, что их возглавлял этот молодой человек.
Собравшиеся в кабинете были относительно молоды. В их возрасте люди достаточно редко занимали такое положение. А они занимали.
В комнате царила тишина, прерываемая только шелестом страниц. Мартин Веррхаузен - автор Манифеста - просто не мог не найти интересное для себя, среди старинных кожаных корешков.
Другие просто спокойно потягивали черный горьковатый напиток. Терпение было профессией для большинства из них. Терпение, спокойствие, тишина.
Тех, кто не обладал подобными качествами, кто любил эмоции, страсти, Гензерих пригласит в другое место, чтобы рассказать потом другими словами, а, может быть, совсем другое. Каждый человек нуждался именно в том, что он желал услышать. А услышав, будет готов защищать это из последних сил.
- Господа, кому кофе? Здесь можно курить. У меня есть замечательный табак, только вчера получил из наших колоний. В верхнем ящике стола коллекция трубок. Желающие могут забрать на память о сегодняшнем дне.
Вошедший слуга разнес свежезаваренный напиток, двое или трое присутствующих воспользовались приглашением и с удовольствием приступили к ритуалу раскуривания трубки.
Арнольд ждал. Ему тоже было не занимать терпения, как и энергии. Спустя несколько минут, когда присутствующие уже смогли оценить, как вкус мокко, так и аромат кубинского табака, он наконец встал и, подняв ладони, призвал своих гостей к вниманию.
- Друзья. Надеюсь после того, как мы провели вместе столько времени, я имею право называть вас так. Итак, друзья, сегодня здесь собрались те, кого без преувеличения можно назвать силой сегодняшнего общества. Да, мы все представляем сегодня то, что двигает человечество вперед гигантскими шагами. Мы кровь этого движения, его мускулы, его мозг.
Сидящие в комнате люди слушали его внимательно. Конечно, с его словами нельзя было не согласиться. В их руках были банки и военные заводы, угольные шахты и торговые пароходства. В их руках были люди, армии людей, многие из которых даже не догадывались, кто являлся хозяином их труда, кому они служили на самом деле.
- Говоря о мозге, о мыслях, об идеях я отнюдь не преувеличиваю. Вы все, надеюсь, уже прочитали окончательный вариант документа. Нам осталось только утвердить его текст. Простая формальность. И завтра газеты всех европейских столиц опубликуют его на первой полосе.