Внимание, с которым вслушивались в его слова, могло польстить, но он знал, что эта встреча - простая формальность. Все уже было согласовано, утверждено и не только присутствующими, но и теми, кто часто никак не афишировал свое участие в этом проекте.
Но в историю войдут те, кто здесь, в этом кабинете подпишут Манифест Свободы.
- Господин Гензерих, вы считаете, что сейчас самый удобный момент? Ваша армия разбита, и персы могут двинуться на север, не встречая сопротивления. Знаете ли, они захватили Сицилию за четыре дня.
О да, банки будут требовать гарантию до последней секунды, даже если у них не будет другого выхода.
- Именно поэтому, Бартоломео. Именно поэтому. С этим врагом договориться невозможно. Иногда я даже удивляюсь, как нам удалось получить свой шанс.
- И все-таки. Армия королевства разгромлена. А после того как вы опубликуете Манифест, другие королевства накинутся на вас как загнанные в угол крысы.
Остальные присутствующие не участвовали в беседе, но Арнольд понимал, что этот страх, неверие в его силы, ощущался даже в них, в людях, которые вырывали свою власть в сотнях невидимых ежедневных поединках. Выгрызали подобно тем крысам, о которых упомянул итальянец.
- После того как мы опубликуем Манифест, мы станем сильнее. Люди стремятся к свободе, и мы только провозгласим священным и естественным это стремление.
Арнольд почувствовал, что произносит перед этими людьми слова, которые приберег для других, для другого места и времени.
- Люди отдадут многое для того, чтобы реализовать все свои мечты, все гуманистические принципы, о которых лучшие умнейшие и честнейшие писали десятилетиями. Свобода, равенство, братство в мире без границ, без таможен, без королей.
Присутствующие слушали его в молчании и задумчивости. Единственным звуком было постукивание пальцами по крышке стола. Этот промышленник из Саксонии наверняка уже подсчитывал в уме возможные барыши от снятия пошлин и ограничений. И правильно, свободная торговля позволит им объединиться сильнее священных союзов.
- Единая Европа, единое общество.
- И единая церковь.
Ричард выступил из-за его спины и одновременно благословил присутствующих жестом дерева. Итальянец досадливо поморщился.
- Конечно, конечно. Никто не возражает. И все же…
Гензерих ощутил, насколько его собеседник на самом деле испуган. Страх владел всеми. Возможно, крупицы страха поселились и в нем. Но эти крупицы заставляли его работать как сумасшедшего в последнее время. Арнольд работал и не сомневался — он победит.
- Мы формируем новую силу. Национальная гвардия собирается в лагере недалеко от столицы. У нас уже есть около десяти тысяч бойцов. Они прошли испытание во время бунта. И у нас есть оружие против врагов. Любых врагов, существующих и воображаемых.
Арнольд не рассказывал этим людям всего. Не стоило раскрывать все карты. Но он точно знал, что армия, высадившаяся на юге, не сможет устоять против его изобретений. А потом и другие. Пускай только попробуют посягнуть на его мысли, его мечты.
- У нас есть воинская сила, у нас есть командующий. Я с нетерпением жду, когда войска других королевств ощутят силу нашей идеи. Силу свободных людей.
- И вашего оружия.
Гензерих благодарно улыбнулся. Лесть, в свою очередь, была оружием часто используемым многими присутствующими. Но он слишком трудная мишень.
- Конечно.
Оружие и боеприпасы уже прошли испытания в лабораториях, на полигонах, на улицах столицы и на юге. Но у него было еще. С каждым днем, с каждым взглядом на металлические игрушки у него появлялись новые идеи. Станки, к сожалению, невозможно было модернизировать так же быстро, как силу ружей и метателей снарядов. А люди? Люди учатся так медленно! Так страшатся того, что создается их руками. Люди - самое слабое место любого процесса.
- Хорошо. Господа, я предлагаю принять решение. Есть ли сомневающиеся?
Словно по команде двери отворились, и в комнату проследовали слуги с бокалами на подносах. Арнольд уже собрался произнести тост, но Мартин опередил его. С шумом захлопнув том, философ, пригубил вино и, словно задавая вопрос самому себе, пробурчал.
- Но как же драконы?
Красное облако со старинной картины промелькнуло перед глазами. Гензериху даже показалось, что девушка незримо присутствовала здесь, в этой комнате вместе с ними. Облака сигарного дыма, словно туман войны, скрывали лица окружающих людей. Сердце защемило, и он принялся растирать грудь сквозь одежду. Помогало слабо, но что можно было поделать? Она приедет. Приедет скоро. Голос прозвучал как будто со стороны, словно это говорил не он, а кто-то совсем чужой неуверенный в себе человек.