— А чего царица? — поинтересовался я.
— Ей плевать было, она государственными делами не занималась.
— Понятненько. — Ладно, наведем порядок. — Рувим, собирай свою команду и мухой в Казань — займете свободный дом из конфиската, пока Монетный двор строится. — Тебе, Савва, сделайте копии указа и отправляйте крестьян на Южный Урал, после начала строительства всей коллегией переберетесь тож в Казань. — Василий, иди и выдай каждому министру под расписку по сто тысяч рублей. — Потом предоставите отчеты о расходе казенных денег, ступайте. — Толгат-хан, я гвардейцев из охраны приисков забираю. — У тебя задача, сформировать четые казачьих полка — они будут нести службу по ту сторону Уральского хребта. — Главное — они должны переселится туда с семьями.
— Ты хочешь раздвинуть границы? — догадливо спросил тесть.
— Не только, весь Урал — кладовая природных богатств — его необходимо осваивать. — Дальше пойдет Сибирь, а там территория вдвое, чем нынешняя Русь. — Да и богаче намного.
На листе бумаги я схематично изобразил карту Союза, где обозначил границы нашего государства.
— Видишь, это то, что есть, а это то, что будет.
— Ты шутишь, Владимир?
— Такими вещами не шутят. — Тебе оставляю тоже сто тысяч из казны на переселение казачьих полков, деньги понадобятся, плюс пятьдесят тысяч рублей на строительство женского монастыря. — Митрохин пришлет строителей. — Мы завтра уезжаем, сегодня отвальная.
Вечером посидели за столом, вина особо не потребляли — завтра дальняя дорога.
Утром беготня, воины Толгат-хана грузили на наши суда драгметалл, добытый на приисках. На корабли грузили провиант, заводили лошадей, в общем обычная суета перед отъездом.
Нарушил деловую идиллию Муса, темник тестя.
— Государь, помоги, на тебя вся надежда.
Он горланил, упорно елозя на коленях, постепенно продвигаясь в мою сторону.
— Почто орешь, Муса?
— Государь, помоги, жена помирает. — С утра наладилась рожать и никак, бабки-повитухи ничего сделать не могут.
— Понятно, коня мне, живо.
В пять минут доскакали до огромного рубленного дома — жилища Мусы.
Посреди огромного двора стоял шатер, рядом на костре висел таган, огромный котел с чем-то булькающим. Сынок, бежавший рядом, рыкнул на собак, те попрятались. Забежали в дом. Роженица лежала на большой деревянной кровати и стонала, рядом бестолково тыкались две старухи.
— Муса, хлебного вина, чистой холстины — быстро.
Подошел к женщине.
— Так, все вон отсюда — старухи молчком выкатились из комнаты.
Прибежал Муса, принес то, что я просил.
— Ты тоже выйди.
Оставшись один щедро полил руки водкой и тщательно вымыл. — Так-с, посмотрим, что тут у нас. — Ага плод встал поперек, но кесарево делать — у меня жабры коротки, проще плод поставить на место.
— Вот так, а теперь милая, кричи и тужься. — Давай, давай, вот и ребеночек.
Перевернул его вниз головой, шлепнул по попке — мальчишка заголосил. Нафиг пуповину перерезали, холстиной забинтовали.
— Держи, мамаша, своего сына.
Женщина даже сознание не потеряла.
— Рахмат, тебе, господин.
— Муса, беги сюда, сын у тебя.
Забежавший Муса, не ожидавший увидеть в живых жену и ребенка, элементарно брякнулся в обморок. Пришлось хлопать по щекам: — Эй, Муса, железный темник, елы-палы. — Очухался, ну и слава Богу, я поехал, некогда мне, корабль ждет.
Мы с Сынком, не дожидаясь реакции хозяина, свалили. Через десять минут плыли по Белой во главе каравана.
Прошло три года. Много событий случилось за это время — больших и мелких, главное, страна сделала первый шажок, вылезая из дремучего аграрного феодализма. Но обо всем по порядку. Во-первых, через два месяца после нашего прибытия из Уфы я женился.
Первого сентября 1251 года от Р.Х. в Казанском соборе повенчали нас с Аленой. Княжна Алена Благовещенская стала царицей Романовой. Что сказать за жену, мне повезло, Алена собрала в себе все лучшие черты русской женщины — свободолюбивый и независимый характер, порядочность, женственность и патриотизм. Её честность и готовность резать правду-матку порой напоминала неудобоваримую честность Сашки Кота. Но слава Богу, она тактична и умна.
На будущий год, 2 июня, у нас родился сын — назвали Василием. Мальчишка рос здоровеньким бутузом, вполне спокойным ребенком, без дела в люльке не орал.
А мои тигры в том же июне порадовали приплодом — родили беленького малыша.
Малышка сразу сделалась такой серьезной и степенной дамой, куда там. Сынок постоянно пропадал на охоте, тигрица редко составляла ему компанию. Я специально следил за ростом малыша, первое, что он увидел, когда раскрыл свои глазенки — были мы с Аленкой и Васей. С тех пор они воспитывались и росли вместе. Я долго не мог придумать ему кличку, все решила Алена — Пушок.
— Почему Пушок? — озадаченно спросил я.
Ты посмотри какой пушистенький, точно Пушок. Не стал спорить — зряшная трата времени, переубедить ее почти невозможно. Хорошо хоть дурные мысли не посещают ее прелестную головку.
Под присмотром Малышки ребенок и тигренок ползали по овчинам, раскинутым в саду. Наигравшись, засыпали, привалившись к теплому животу тигрицы — та только довольно мурчала.
Это все дела семейные, что касаемо государственных, то потихоньку, помаленьку, они налаживались. Перед нашей свадьбой, мы с Семеном мотались туда-сюда, переправляя спецов из будущего. В день умудрялись по шестьдесят человек. Людей перебросили за десять дней, затем принялись за технику, естественно в разобранном виде.
Скрепер, бульдозер, камнедробилка, электромоторы и прочая, притащили из 2034 года в единственном экземпляре, плюс документация технологии изготовления. Генераторы, турбины и дизеля — на все ушло месяца три. Зимой построили первый завод машиностроения. Возле Казани заложили верфи для строительства Каспийского флота, открыли три морских школы, готовивших матросов и старшин.
Боцманский линек вгонял курсантам злость к навигации. В Казани, Владимире и Рязани открыли юнкерские училища — готовить офицеров, одно из них артиллерийское. Будущих гвардейцев, спецназ и егерей готовили в годичных военных школах.
В армии ввели разделение: дивизия, полк, батальон, рота, взвод. Звания офицеров: генерал, полковник, капитан, лейтенант. Ушли в прошлое тумены, темники и т. д.
Главное — появилась грамотная и хорошо вооруженная пехота, но в небольшом количестве.
На оружейном заводе, благодаря привезенной нами технологиям и документации, стали производить пороха. Выпустили сто полевых орудий на 60 мм. Сотками оснащались корабли. Производство снарядом и патронов поставили на поток. На конвейере запустили производство Мосинских винтовок и карабинов, а вот автоматы АК-74 и гранатометы шли со скрипом, малыми партиями.
Военную форму мы, не мудрствуя лукаво, передрали с Российской начала девяностых годов.
В первых числах августа принесла нелегкая Людочку Войтову. Явилась она, зараза, в своем естественном облике. Почему говорю зараза, да потому что от ее вида у мужской части Кремля случился сперматоксикоз. Естественно, обрушился на нее с упреками:
— Ты чего делаешь, подрываешь, понимаешь боеспособность моей личной охраны, немедленно верни облик курсантки. Она в ответ лишь показала язычок и непосредственной прямотой заявила:
— Кому стоим, собирайся, я за тобой.
— Людочка, ты обалдела, у меня дел куча, пригляда требует, да и ребенок маленький.
Людмила невозмутимо парировала: — Тебе его грудью не кормить, а для дел существуют заместители.
Вот бисова девка. Ладно, дай день и послезавтра отправимся.
Следующий день оказался очень насыщенным. С утра в Военную коллегию, затем в Адмиралтейство. Оружейка, стоящаяся гидростанция на реке Казанке. И под вечер оказался дома. В Военную коллегию — Министерство обороны, первую на очереди, навестил по одной причине — одна дивизия гвардии и три башкирской конницы, должна выступать через неделю на усмирение непокорных городов. Раз и навсегда покончить с оппортунистами. Поход возглавит начальник конницы, князь, генерал Толгат-хан.