Денежную оплату решили производить после получения наших образцов монет — нужную сумму потомки сами начеканят.
Последняя прощальная ночь с Людочкой. Ослепительная красавица расплакалась на моем плече. Успокаивал ее, баюкал на руках:
— Не плачь, малыш, у тебя все устроится, встретишь порядочного молодого человека, выйдешь замуж.
— Я тебя люблю — капризным тоном заявила девушка.
Вот незадача.
— Ну, пойдем в постельку, а то я соскучился.
— И я.
Все, занавес упал.
Утром на глайдере нас с Сынком доставили к месту Казани, почему так говорю — города с таким названием не существует — осталась лишь памятная стела. Многие города исчезли в силу разных обстоятельств. Потомки не захотели жить в крупных мегаполисах, ежедневно толкаясь локтями и дыша гарью вместо воздуха. Что же это их выбор.
Таща на спине огромный рюкзак и, держа Сынка за ошейник, встали в нужную точку, включил настроенный хронопередатчик. Вспышка. Процесс пошел. Мы дома. Знакомый забор оружейки, но прохладно однако видимо октябрь.
…..
Я не ошибся, на дворе стоял октябрь 1253 года, третье число — о чем сообщили прибежавшие гвардейцы с тулупом. Среди встречающих присутствовал мой телохранитель Федор Свист:
— Мы тебя, Государь, уж десять дён встречаем — поделился он.
Подвели коняшку, отдал заплечный груз и подались до дома. Пока ехали, пришла неожиданная, но логичная мысль — а где собственно мой дом? Не один он у меня, понимаешь. Позагибал пальцы — получилось три, чего у нормального человека не может быть. Ладно, жизнь все расставит по своим местам.
Семейство встречало меня на крыльце — Аленка с Васяткой и Малышка с Пушком. Тигренок за год вымахал мне по грудь. Сынок, выскочивший вперед, вдруг встал. Малышка с Пушком прыгнули к нему и зализали напрочь.
— Здравствуйте, родные мои, — я обнял семью, расцеловал их. Так в обнимку и вошли в палаты.
Словно черт из коробочки объявился Гейнц Бауер:
— С приездом, Государ, баня готова.
— Молодец, вели подать туда холодного кваса. — Я в баню, скоро буду.
— Я тоже — встрепенулась Алена. — Спинку потереть, кваску налить — лукаво улыбнулась она.
Мы расхохотались, жена поручила сынишку няне, и мы отправились мыться.
Хорошо попарившись, сполоснулись — в зале отдыха, завернувшись в простыни, пили холодный квас. Аленка ущипнула меня за плечо:
— Ты совсем не скучал, я вижу.
— Зачем так говоришь, ласточка?
— Ко мне даже не притронулся — обиделась жена.
— Извини, после парной не пришел в себя.
— И долго мне ждать — она топнула ножкой.
И смех, и грех. Схватил ее в охапку и положил на диван — сейчас кое-кому мало не покажется.
Из бани мы вышли только через три часа — не ожидал такого напора и темперамента от жены.
— Ты меня приятно удивила — сообщил ей.
— Подожди, Володя, ночь впереди и спуску не дам.
— Не надо пугать старого и немощного человека — законючил я.
— Ничего, ты у меня быстро выздоровеешь.
Шутливо препираясь, зашли в малую трапезную. Пообедали слегка, затем сославшись на усталость с дороги, ушел почивать.
Проснулся вечером от легкой щекотки в ушах, разлепив глаза, обнаружил Пушка и сынишку, спящих по обе стороны. Осторожно спрыгнул с кровати — Пушок приоткрыл глаз — спи, спи.
Одевшись и умывшись, отправился искать адъютанта. Он оказался в тенечке беседки — читающим книгу.
— Василий.
— Я здесь, Государь.
— Пошли за всеми начальниками, Невдобу не тревожь. — Жду их через час с докладами.
В моем кабинете собрались все значимые лица государства. Первым взял слово Ярослав — он самый младший.
— Государь, мне не по чину говорить первым, пусть кто постарше.
— Хорошо, Толгат-хан, докладывай.
— Государь, прошлой осенью по твоему приказу усмиряли бунтовщиков. — Все города захватили, людишек гулящих уничтожили. Наши потери семьсот тридцать шесть человек, раненых тысяча двести. — Подробности пусть Скуратов доложит.
Семен встал.
— Государь, в плен взят князь Михаил Черниговский и четырнадцать бояр, с разных городов. Все сидят в нашей тюрьме, допросные листы у меня с собой.
— Ладно. Оставь, я почитаю. — Ну, ослушников и бунтовщиков наказали, а почему произошло непотребство? Где были коменданты и воеводы.
— Дык, Государь, бывшая царица отменила эти должности и убрала гвардейцев из городов, вот и полыхнуло.
— Много местных жителей положили?
— Да нет, Государь, тысяч тридцать, они дураки в чистое поле вышли с князем Черниговским, дружина малая и ополчение. — Ну мы их и покрошили.
— Н-да….
— С одной стороны все вроде и правильно, а с другой — это же свои, русские. — Надеюсь, не придется больше лить братской крови, в другой раз помните. — Лучше берите в плен, у нас много заводов строится, вдобавок Урал поднимать — рабочие руки очень надобны. — Савва, деревни крестьянские опальных бояр приписать к заводам и отправить на Урал в Тулу и Курск. — Рувим, под переселение выделить двести тысяч рублей. — На строительство кораблей Адмиралтейству — четыреста тысяч рублей. — Адмирал Нестеров, полученную сумму оприходуете и строгая отчетность по расходам.
— Савва, тебе на заводы триста тысяч. — Хочу всех предупредить — за казнокрадство на плаху с конфискацией, подумайте, стоит ли подвергать себя и своих близких позору, да лишениям. — Боярин Влас Худорин, тебе и твоей команде заниматься дорожным строительством и возведением мостов, а в будущем и железными дорогами. — Ты возглавишь новую коллегию дорожного строительства.
— Слушаюсь, Государь, только у нас раньше никто дорог не строил, знающие люди нужны.
— Не переживай, обучим, будут у тебя специалисты. — Князь Савелий Хват и князь Толгат-хан, вам ближайшая задача — под Казанью и Нижним Новгородом выбрать площадки под военные лагеря. — Под Казанью, на пятьдесят тысяч человек, под Нижним Новгородом на такое же количество. — Кроме того, на территории военных учебных лагерей разместятся вещевые и продовольственные склады, оружейные склады, госпитали, столовые, библиотека, бани и дома отдыха (клубы). — Кроме того, за территорией лагерей выделить место для полигонов и стрельбищ — не меньше пяти единиц на лагерь.
Присутствующие дружно охнули.
— Для ясности обстановки, вы трое задержитесь, остальные свободны.
Толгат-хану, под большим секретом, сообщил — все курсанты прибудут из 2501 года. Заставил всех написать расписку о неразглашении. — Вы, ребята, идите, а вас, Игнат Юрьевич, попрошу остаться. — У меня к вам задание особое, вы отправитесь к себе домой, и передадите пакет министру обороны Полякову Геннадию Петровичу, он должен выделить нам одну тысячу инструкторов. — Подождите, я сейчас напишу ему письмо.
Написав послание, положил его в конверт и крикнул Василия. Тот, прибежав, капнул сургучом, а я приложил печатку.
— Игнат Юрьевич, возьмите серебряную пайцзу, теперь вы лицо, исполняющее мою царскую волю. — На вашем языке — сия пайцза — «вездеход» с очень большими полномочиями, вам обязаны подчиняться и помогать все лица, обладающие государственной властью.
— Благодарю за доверие, Государь, задание выполню.
— Одну минуту, я жене пару строк набросаю.
Написал Людмиле коротенькое письмецо, в конце попросил поцеловать за меня сына, затем отдал второй запечатанный конверт.
— На словах передайте — люди нужны срочно, через две недели их нужно отправить сюда. — Возьмите хронопередатчик, второй возьмете у моей жены Людмилы. — Уходите завтра от забора оружейки, ну вы знаете где. — Жду вас через неделю, генерал.
Громов, забрав пакеты с передатчиком, козырнув, вышел. В малой столовой застал одного Скуратова, потягивающего винцо. Прибежал слуга — чего изволите, Государь?
— Большой кувшин вина и мяса жаренного с картошкой. — О чем задумался, Сеня, разгони грусть-тоску, давай выпьем.