— Государь, а мы — в один голос воскликнули князья Феодор с Василько.
— О вас не забыл, вы в резерве с одним гвардейским полком полковника Ярослава Удалого.
Они вроде замахали руками, протестующе, но генерал Савелий Хват объяснил в двух словах — монгол хватит на всех.
Совещание закончилось затемно, разошлись почти все, остались Семен с Карчи и Толгат-хан.
— Государь, прикажи внести трофеи, взятые у Исмаил-бея? — спросил бывший тесть.
Я кивнул. В шатер стали заносить сундуки числом три.
— Походная казна, не и иначе — оживился Семен.
— И чего тут насыпано?
Толгат-хан открыл крышки сундуков — три тысячи золотых и пять с половиной тысяч серебряных монет.
— Толгат-хан. Вам троим — тебе, князю Ивану и полковнику Ярославу Удалому, жалую по двести монет золотом, остальное разделите между гвардейцами и твоими воинами, но честно.
— Твой приказ исполню в точности, Государь.
Толгат-хан хлопнул в ладоши и вбежавшие нукеры потащили сундуки прочь — следом вышел сам:
— Очнись, Владимир, чего голову ломаешь?
— У нас две проблемы — Орду хлопнем, факт, но нужно всех татар в будущую Турцию услать — женщин и детей.
— Да, канитель — поддержал Карчи.
— Вторая — Ливонский орден, раскатать в блин.
— Государь, ты как всегда мудр и прозорлив, твои подданные просто пыль под твоими ногами, дай Бог тебе благоденствия и здоровья — до пупка и выше — затрещал шаман.
— Карчи, вот как не стыдно, отец семейства, а ведешь себя словно шут гороховый.
В ответ Карчи лишь уставился в потолок.
— Горбатого могила исправит — бросил Скуратов.
— Канцлер, думай, Крым нужно заселить, кровь из носа.
Карчи оторвался от созерцания потолка — заселять, говорите — ничего не выйдет.
— Почему? — вырвалось у нас одновременно с Семеном.
— По кочану, посмотрите внимательно на карту. — Ну, посмотрели и что?
Карчи скривился и ткнул пальцем — это что, по-вашему?
— Ох, ебтить коромысло — канал, дошло, наконец, половина полуострова обезвожена, а без воды, какое заселение.
— Можешь ведь быть умным, когда захочешь, а все придуриваешься — заметил Семен.
— Н-да, после всех баталий придется переться в 2501 год, ничего не поделаешь, то-то радости у Людочки будет — у них техника и спецы найдутся. — Тем более, меня грела давняя задумка — продолжить дело фараонов — соорудить Суэцкий канал. — Ну, появится он на восемьсот лет раньше, кому от этого хуже и нам в Индию проще попасть.
Некоторые свои мысли озвучил, заявив, что после битвы смотаюсь за спецами в будущее. Посидев с полчаса ушел Семен, следом наладился Карчи — перед уходом заявил:
— Государь, во время битвы будь осторожен, чую в самого Хулагу-хана или в близкого ему человека, вселен демон ночи. — Увидишь неладное. Немедля разденься до пояса — он тебя спасет — и ткнул пальцем в татуировку на моей груди.
— Шаман, ты ничего не путаешь?
— Владимир, у тебя на левой груди не просто башка твоего Сынка — это твой оберег.
— Хорошо, как скажешь — я пожал плечами, слабо представляя, когда предстоит раздеться — морду Хулагу-хана не видел досель.
Тигры забеспокоились и подняли головы:
— Спите, спите, все в порядке.
Они синхронно вздохнули и вновь уткнулись носами в лапы. Будущие боевые позиции, объезжали весь следующий день. Десятикилометровый участок фронта, тянулсь почти от Днепра, перпендикулярно к Крыму в сторону Каланчака. Шестьдесят тысяч бойцов, будущей космической пехоты, и десанта, выравнивали ландшафт Херсонских степей, с остервенелым энтузиазмом. Шесть траншей рыли уступом-эстакадой в расчете поставить пулеметы у самой высокой шестой, остальные сорок тысяч воинов, готовили артиллерийские позиции.
Мы, хорошо подумав, не стали заморачиваться левым флангом — там Днепр, водная преграда лучше всякой засады. Вот на правом фланге, сосредоточим солидное количество конницы и стволов. Дальняя разведка донесла — на два пути неприятеля нет, ну и ладушки, больше времени на подготовку. От горизонта и до горизонта, мелькание лопат, сопенье и невнятные матерки — пехота вгрызается в землю, да сегодня и завтра не одна сотня кубов земли, будет откинута на бруствер.
Через каждые двести метров обустраивались пулеметные гнезда, за второй линией траншей встали минометчики. На правом фланге закапывались в землю двадцать тысяч бойцов, там же займут позицию корпус конницы в тридцать тысяч сабель. Количество пулеметов КПВ, я хотел довести до 200 шт. — 120 ед. поставить по фронту, а 80 ед. отдать на правый фланг. Туда же отправлю 100 орудий 60 мм и по 20 шт. 100 и 200 мм, думаю, на орду хватит. Ручных пулеметов MG 34 на синтезаторе, увеличу вдвое общее количество. 400 штук.
Операцию предстоит провести ровно за сутки орудия и пулеметы, на такой срок и рассчитаны, потом просто распадутся на атомы.
Позади шестой траншеи сооружали вышки для артиллерийских корректировщиков. Щепа, летевшая из под топоров, пахла хвоей. Подозвал Василия.
— Напомни плотникам, командную вышку пусть не забудут поставить.
Василий, придерживая саблю в ножнах, припустил в сторону тюканья топоров.
Солнце к шестнадцати часам припекало вполне по летнему.
— Поехали, други, перекусим чего.
Семен с Карчи и сопровождавшие нас военачальники с явным облегчением повернули в сторону моего большого шатра.
Перекусить не мешает, с утра маковой росинки во рту не было, да и жару переждать в тенечке неплохо. За обедом, перейдя к сбитню, квасу и чаю, начали обмениваться мнениями о предстоящей баталии. Я слушал вполуха — переговорено на десять рядов, чего зря тарахтеть, думал о другом.
С тех пор, когда меня угораздило попасть в XIII век, нет спокойной жизни, то война, то выбрыки при хронопереходе — надоело.
Ей Богу, поцарствую до 1300 года и ну ее на фуй, эту власть. Сынишка к тому времени подрастет, наберется опыта и флаг ему в руки, пусть заправляет и ведет государство наше к процветанию. С меня хватит, вернусь домой, в родной 1980 год, может и Семен согласится уйти со мной. Пхнул его в бок и поделился мыслями вполголоса.
— Дык, я не против Владимир. — глядишь, мы там для народа полезного чего сделаем.
Я поднял указательный палец
_ О, Семен, зришь в корень, глядишь, и вышибем воров от власти. — подмигнул Скуратову, в ответ тот ощерился. Поутру, выйдя из шатра, глянул на восходящее солнце — темно-багровый диск, не спеша, поднимался над горизонтом. Семен, кивнув на восход, заметил.
— Ишь, солнышко знак дает, много кровушки в сече прольется. Давненько таких кровавых рассветов не наблюдал.
Я кликнул слугу, тянувшего шею в сторону поднимавшейся зари.
— Лей давай, неча пялиться.
Умывшись, сели со Скуратовым завтракать, снаружи раздался стук копыт и приглушенная перебранка гонца с телохранителями. Позвонил в колокольчик, в шатер засунул голову Петр.
— Вы почто гонца не пускаете?
Гонец из башкирской дивизии доложился.
— Бачка-царь, татары в дневном переходе, моя десятка их видела. Идут большой ордой.
Кинул ему серебряную монету, гонец исчез.
— Семен, езжай на фланг, поторопи пехоту — если в землю не зароются, то татары быстро их из луков перещелкают. — Да чтобы подводы подготовили к вечеру — орудия развести по позициям.
Весь день прошел в суете, собрались во второй половине дня, последний раз обговорили план ведения сражения и подачу условных сигналов. В районе семи часов вечера на позициях в огороженном участке принялся клепать орудия и пулеметы. После их производства, на синтезаторе взялся за боеприпасы. На пулемет КПВ — пятьдесят коробок со снаряженными лентами, на MG — 34 — восемьдесят. Затем пошли снаряды: шрапнель-граната; шрапнель-граната, на каждое орудие по сто ящиков — т. е. по пятьсот снарядов.
Закончив здесь, поехали на правый фланг — там занимался до глубокой ночи. При свете факелов добрались до нашего временного пристанища. Ужинали втроем, Карчи, по обыкновению травил байки — мы с Семеном похахатывали. Шаман, вдруг став серьезным, заявил.