Я себе такого не могу позволить. Вовсе не оттого, что моя жена за Снежаной охоту устроит, а по причине конспирации. Потому и не обращал особого внимания на щебетание подружки, однако стоило ей перейти от темы высокой моды к своей семейной жизни, как мои уши мгновенно превратились в высокочувствительные локаторы.
— Мой благоверный такой скандал закатил, — поведала Снежана. — Тарелку разбил. От сервиза. Каждый день одно и тоже. Сквалыга, выбирает посуду подешевле — и об пол.
— Представляю, что он при этом рассказывает…
— Не говори. И про развод, и о тебе.
— Интересно.
— Имущество, говорит, будем делить. Совместно нажитое.
— Да, вам явно адвокаты потребуются. Вы же почти целый месяц совместно наживали все. Как тут разделить нажитое, сам Плевако не рассудит.
— А еще каждый раз меня изводит. Жалко ему, что раньше от тебя не ушел. Его фирма стала давать большие доходы.
— Да, Костя не дурак.
— Зато тебя он только так именует.
— Серьезно?
— Честное слово. Говорит, этот дурак еще пожалеет, что со мной связался. Я ему даже морду бить не буду. Конкуренцией раздавлю, как…
— Как кого?
— Как таракашку, в лучшем виде, — процитировала Снежана.
— Пусть богатеет, — снисходительно бросаю в ответ вместо того, чтобы поклясться: приложу все силы, но фирму «Виртус» разорю, а ее директора пущу по улицам в одном исподнем. — Тебе же лучше. Начнете делиться, фирма пополам пойдет. Это я точно знаю. В общем, чем твой козлик рогатый больше намолотит, тем тебе выгодней.
— Да ну его. У меня ты есть.
— Не скажи, дорогая. Вдруг завтра со мной что случится? А у меня семья.
— Если случится, мне все равно.
— Глупости говоришь. Ты уже школу закончила, научись думать. В конце концов лишними бывают только болезни, а не деньги. Он действительно стал хорошо зарабатывать?
— Кричит: через год будут оборачивать сто миллионов в месяц. Но я его немного знаю. Он завтра может заявить, что уже двести миллионов вертит. Только трепаться может. Грекам тоже обещал — всех поубиваю. Потом сидел тихо. Как мышь полевая.
— Да, он, конечно, натворить может. Однако подскажу тебе одну идею. Даже если фирма по какой-то причине сгорит, твоя доля не пропадет. К сожалению, и его. Только причина должна быть объективной. Не как-нибудь.
— То есть? — отчего-то заинтересовалась только что бескорыстная Снежана.
Я прикурил специально сигарету, чтобы еще раз просчитать ситуацию, а затем ответил:
— Ему нужна страховка.
— Есть.
— Ты имеешь в виду, что фирма застрахована?
— Конечно. Он даже похвалялся, что у него такая крыша. Стоит пальцем пошевелить — и тебе голову снесут.
— Ну, раз он такой умный, значит сделал то, о чем я тебе хотел сказать.
— Что именно?
— Он же теперь самостоятельный человек. Бизнесмен. И не просто, а крутой. А по-настоящему крутой обязательно страхует торговый оборот. Причем не здесь, а за границей. Тем более, его фирма, как написано во всех рекламах, совместное предприятие.
— Как это сделать?
— Зачем тебе знать? Пусть у Кости голова болит.
— Она у него заболит. Если по ней дать бутылкой. Ты же сам говорил, что я должна научиться заботиться о себе.
— Это тебе нужно?
— Да.
— В таком случае, получи подарок. Прямо сейчас.
Выдвинув антенну телефона, который подслушать невозможно, я запросто связался с господином Лео Крамером.
— Ленька, ты где сейчас?
— В самолете, — ответил мой американский адвокат. — Лечу в Европу, как раз…
— Это пока неважно. Ты надолго?
— Целых два дня. Сам знаешь мое расписание. Сэр, как насчет прибавки?
— Сколько?
— Успокойся, я пошутил. У нас, американцев, здоровое чувство юмора.
— А у нас разговоры по телефону к вам втрое дороже, чем если бы ты набрал мой номер. Потому слушай… Секунду!
Я прикрыл мембрану рукой и спросил:
— Снежанка, а вдруг Костя не согласится?
— Я ему не соглашусь! — мгновенно показала зубки прелестная женщина, и с ходу стало ясно — несмотря на крутость Кости, она может повлиять на него с помощью элементарной логики или сложного агрегата под названием мясорубка. Только замахнется, Костя на четыре кости упадет. Лучше, чтобы до этого не дошло.
— Леня, тебе позвонят. Нужно застраховать торговый оборот одной фирмы. Я выступаю гарантом.
— Сколько?
— Миллиона три.
— Сделаю.
— Только не откладывай в долгий ящик.
— Ты меня знаешь.
— Вот именно. Но поясняю, фирма-страхователь должна быть очень солидной, а не наши лепетутники.
— Понял.
— Проблемы?
— Какие проблемы, если ты выступаешь гарантом? Как я себе понимаю, в случае прогара твоей фирмы страхователи могут сперва скачать бабки… с кого?
— Ну, скажем, с государства.
— … а потом расплатиться с клиентом?
— Пусть будет так.
— По поводу твоего предложения, боюсь, возникнет очередь. Даже если предстоит страховать тележку с хот-догами, — хохотнул мистер Крамер.
— Хорошо. Договорились. В гости приедешь?
— Извини, вашего быта нормальный человек не переносит. Может, ты к нам?
— Может быть. Пока, будь здоров.
Снежана смотрела на меня с таким восхищением, словно я был фокусником, вокруг которого бегают на побегушках всякие Коперфилды и прочие Кио.
— Вот тебе визитная карточка господина Крамера, — извлекаю из бумажника черный квадратик с золотым тиснением. — Можешь смело общаться с ним на международном русском языке. Однако учти, подписывать договор не имеешь права. Только твой рогастик.
— Если нужно, он свое завещание подпишет, — решительно ответила длинноногая красотка. — Скажи, а действительно такое может быть?
— Все может быть, — пожимаю плечами, — однако, как мне кажется, в самом неудачном раскладе полтора миллиона баксов ты получишь. Жаль только, что и Костя… Но без него нельзя. Черт с ним, пусть подавится. Я точно когда-нибудь подохну от своей доброты.
Снежана обвила мою шею руками и так активно стала выражать благодарность, что на секунду мне показалось: я вполне могу протянуть ноги и от ее бурных действий, если только быстро, а главное — квалифицированно не отвечу взаимностью…
Пролетевшая ночь осталась в прожитом. Проводив Снежану к машине, я пожелал ей счастливой семейной жизни, несмотря на грозящий развод, и несколько минут смотрел вслед ярко-красным габаритам «джипа», уплывающего в темноту. С удовольствием глубоко вдохнув воздух, явственно попахивающий приближающимся морозцем, отдаю салют гипсовому пионеру, а затем по-панибратски похлопываю по мощному бедру его соседку с веслом.
Откуда-то из недр памяти пришло бодро-пионерское: «Будь готов!» — «Всегда готов!». Так оно и есть, старая закалка стоит многого. Я действительно постоянно наготове. Страна могла бы гордиться мной, одним из миллионов винтиков, прокручивающихся на своем месте в гигантском драндулете, мчащемся ко всеобщему счастью убогих.
Всегда готов! Чего стране надо? Строить коммунизм, ехать за границу на танке, трахать Пашу Ангелину для размножения Павликов Корчагиных и Морозовых, отдать жизнь на благо хрен знает кого? А, уже не надо, уже за совсем другое светлое будущее нужно бороться? Все равно всегда готов! Как все остальные, копошащиеся в слегка изменившихся декорациях все того же театра абсурда.
Ничего, ребята-демократы, как любит говаривать генерал Вершигора, я вам устрою представление, режиссеры наглые. Творцы очередного всеобщего счастья, привыкли нитки смыкать, кукловоды хреновы, чтобы всякие-разные арлекины дергались в нужном направлении. Теперь сами задергаетесь…