Как только за охранником закрылись ворота, Миша с Олей вошли в дом, но и тут оказалось всё не слава Богу. Ираида Аркадьевна, несмотря на все предупреждения сына, куда-то ушла. Правда, в неведении Михаил находился недолго — на кухонном столе лежала записка, в которой говорилось, что она у Кирсановых, потому как Наташенька привезла ей лично из Америки подарок.
Михаил схватился за голову и бессильно опустился на стул. Нет, он никогда не сможет понять этой глупости, проявляемой ради самоутверждения. А Наташка не промах, к матери умело подлизывается, пыль в глаза пускает!
— Миш, — Оля обняла его сзади, носом зарывшись в волосы, — объясни, что происходит.
Его отпустило, он расслабился только от одного присутствия этой хрупкой девочки.
— Сядь напротив, чтобы я тебя видел, — попросил он. Дождался, пока Оля устроится на стуле, и продолжил: — Я не знаю, что происходит, Заяц. Какой-то человек с какой-то неизвестной мне целью слил на меня информацию журналистам. Минимальная часть из того, что печатают, — правда, известная далеко не всем, а другая — чистая ложь. Но на фоне правды всё смотрится одинаково. Раньше мы успешно избегали такого пристального внимания со стороны прессы, а теперь пошла лавина дурацких статей.
— И как это задевает тебя лично? — спросила Оля, а на её милом личике отразилась тревога.
— Так если бы только меня! — Миша искренне возмущался. — Я — владелец компании, без меня она рухнет, именно та часть, которая приносит основной доход. И от этого пострадаю не только я, а и множество людей — мои сотрудники и их семьи. Подозревать, что вся эта возня из-за наследства — глупо, потому как наследников у меня — ну, кроме мамы — пока нет.
— Погоди, ты хочешь сказать, что тебя могут убить? — тревога Оли перерастала в страх, и Михаил видел это. — Миша, а если это просто месть? Кого ты отверг? Или, может, кому дорогу перешёл? — всё ещё встревоженно спрашивала она.
— Виктор думает, что могут, вон даже бронежилет меня нацепить заставил. Кстати, снять поможешь? — Михаил улыбнулся, пытаясь поднять Оле настроение и перевести мысли в другое русло.
Он положил руку на её колено, погладил и медленно провёл ладонью по бедру вверх. Оля моментально отозвалась, улыбнулась, хитро прищурившись, и произнесла:
— Конечно, помогу, это ж как эротично — мужчина в бронежилете. — В глазах запрыгали озорные искорки.
Михаил выдохнул — его трюк удался, Оля отвлеклась от тревожных мыслей, и мурлыкающе спросил:
— Ты голодная? Или сначала в спальню? — Он пожирал её глазами, предвкушая прикосновения тонких пальчиков к своему телу.
— Мне просто не терпится заняться с тобой любовью, и чтобы бронежилет был на тебе, — с улыбкой отвечала Оля.
— Жестокая девочка, он тяжёлый, хотя из всех возможных — самый лёгкий, и жутко неудобный.
— Надеюсь, то, что нам нужно, он не прикрывает? — Оля смотрела прямо, но румянец всё же выдал её смущение.
А Михаил подхватил её на руки и затащил на второй этаж.
Они дурачились, как дети. Миша ещё никогда в жизни так не веселился и не смеялся, а тут отпустил себя, позволил расслабиться рядом с Олей, даже бой на подушках предложил. До первого пера. В результате обе подушки порвались и пух покрыл пол в белоснежной спальне.
— Как снег, — промолвила Оля. Он согласился и потом долго любил её, беря и отдаваясь, сливаясь телом и душой.
Уставшие и счастливые, они лежали, разглядывая свои отражения в зеркальном потолке.
— Миша, мне так хорошо с тобой, — прошептала Оля на ухо.
— А мне с тобой, но, Заяц, нам нужно кое-что сделать. Я сейчас.
Михаил, накинув на себя халат, спустился вниз и вскорости вернулся со стаканом воды и Олиной сумкой.
— Заяц, таблетку прими.
— Какую таблетку? — не поняла его Оля. Она села на кровати по-турецки, подвернув под себя ноги, и недоумённо смотрела на Михаила.
— Противозачаточную. — Миша растерялся. — Ты же сама сказала, что купила.
У Миши появилось стойкое ощущение, что программа дала сбой. Он вроде бы делал всё правильно и в то же время что-то не то.
— Купила. Сразу, как мы поговорили об этом. Но я к тебе не собиралась, а с собой я их не ношу. Зачем они мне? Я же не сплю ни с кем кроме тебя. А мы вроде как расстались. Ты боишься, что я забеременеть могу? — В её голосе стали проявляться обида и недоумение.
— Конечно, я кончил в тебя, и времени прошло уже минут двадцать. Это не шутки, — отвечал он на автомате.