— Твой благоверный опять учудил. Оль, он неисправим и человеческий язык не понимает.
По лицу отца было невозможно понять, сердится он или усмехается.
— И что на этот раз? — с интересом спросила Оля.
— Он заказал ресторан и оплатил его, мотивируя, что таких денег у нас нет, а ему будет приятно, потому что там охраняемая территория, хорошая кухня и можно спокойно посидеть, не думая, что ребёнок может куда-то сквозануть. А темперамент и непоседливость нашей внучки он знает. На Димины возражения он предложил в качестве альтернативы свой дом. А это нагрузка на его мать. Дима, конечно, отказался, сошлись на ресторане. Оля, он и с тобой такой же?
— Да, почти всегда. Папа, он же для нас старается! Вот мы все его начинания в штыки воспринимаем, а Миша просто хочет, чтобы нам было хорошо. Потому что он не чужой нам, он муж мне будущий и тебя с мамой, и Димку родными считает, а мы его как будто отталкиваем.
Отец сел на диван рядом с дочерью.
— Просто неудобно, мы себе такой роскоши позволить не можем. Но ведь и Мише деньги не с неба падают.
— Он мне сегодня про себя что-то плохое рассказать пытался. А я слушать не захотела.
— Теперь жалеешь? — серьёзно спросил отец.
— Как тебе сказать. Конечно, любопытно с одной стороны, а с другой — мне он дорог и ничто моё мнение о нём не изменит.
— Про жену бывшую говорил?
— Да, только я слушать не стала.
— Знаю я эту историю. Нет там никакого криминала. — Отец улыбнулся настороженной Оле. — хочешь, расскажу?
— А ты откуда знаешь? Вот ты партизан, папа.
— Приятель у меня есть, ещё со студенческих лет, и, как оказалось, он личный врач Михаила. Я с ним о тебе разговаривал да сказал, что с Мишей встречаешься, вот он и вспомнил… — Отец задумался, собираясь с мыслями. — Видишь ли, ребёнок, меня интересовал вопрос, что делал миллионер один в том парке. И второе — я был безумно благодарен Михаилу за то, что он не прошел мимо. Мне представился случай, и я не мог его упустить, хотел узнать побольше о человеке, который вот так неожиданно ворвался в твою жизнь. — Сергей Владимирович взял дочь за руку и стал поглаживать её пальцы. — Вот и выяснил. Слушай, — начал рассказ отец. — Давно это было, лет девять-десять назад. Он женился по большой любви. Хотя из всех достоинств, которые приписывал своей жене Миша, безусловно обладала она только одним — была красива. Миша в то время был достаточно молод и наивен, она же искала того, кого можно будет доить и ни о чем не думать.
Сергей Владимирович прижал к себе дочь и поцеловал её в висок. А потом продолжил:
— Она заставила вложить все деньги в покупку дома, который ты видела, но дом тогда только строился, и они жили в съёмной квартире. В один из дней Михаил пришел домой и застал ее с другим. Вспылил и выгнал её из дома. Он не знал, что она находилась под действием наркотиков. Мыслила она неадекватно и вместо того, чтобы взять такси и поехать к родителям, зачем-то пошла в парк, села на лавочку. Время было позднее, людей почти не было. Я не знаю, просила она о помощи или нет. Вполне возможно, что под действием препаратов женщина просто не ощущала холода. Никто уже не узнает. Главное, что помощь не пришла. Галина замёрзла насмерть. Вскрытие показало, что она была беременна, а генетическая экспертиза подтвердила Мишино отцовство.
Оля слушала отца не дыша. Он помолчал пару минут и заговорил снова.
— Михаил заплатил эксперту, чтобы никто ничего не узнал и в заключении о смерти этого факта не было. Он не хотел расстраивать Ираиду Аркадьевну и до сих пор винит себя в смерти Галины и ребёнка. Хотя его фактической вины в этом нет. Когда увидел тебя — не смог пройти мимо. И ты жива. Я знаю, почему он увлёкся тобой. Дочка, ты для него женщина-ребёнок, редкий тепличный цветок с чистой душой и хрупкими листьями. Он счастлив тебя оберегать от всего негативного в жизни. И он делает это с успехом. И это нужно прежде всего ему. Таким образом он самореализуется как мужчина, рыцарь, защищающий свою даму сердца. Мне кажется, что Мишины взаимоотношения с тобой где-то преломляются через его отношения с матерью, выстраиваются по похожему типу. А он очень хороший сын, не способный на предательство. Если бы я не был в этом уверен, я бы близко не дал ему подойти к тебе.
Как ей в этот момент было жалко Мишу. Так хотелось обнять, расцеловать, отвести его страхи. Ту женщину было жаль и не жаль одновременно — она поплатилась за собственные грехи. А вот ребёнок стал невинной жертвой.