Люди давным-давно были знакомы с медью, железом, золотом, серебром, платиной, оловом, свинцом, ртутью... А вот о существовании кальция они узнали всего лишь два с половиной века назад. При этом самое удивительное, что люди встречались с ним буквально на каждом шагу. А кальций будто прятался от человека, оборачиваясь то глыбой известняка, то мраморной колонной, то тусклым зеленоватым камешком — плавиковым шпатом. Дело в том, что кальций не может жить в одиночку, он обязательно соединяется с другими веществами. И в тот же миг надевает шапку-невидимку. Стоит химикам, получившим в лаборатории кусочек этого серебристо-белого металла, вынести его на воздух, как кальций на глазах превратится... в известь.
— Чудеса да и только! — вздохнула Тряпка. — Как же это можно? Металл — и вдруг в известь...
— Ну, а железо? — спросил Мелок. — Почему никого не удивляет, что оно на воздухе ржавеет, то есть превращается в бурую ломкую, ничуть не похожую на металл ржавчину? Всё дело в том, что и железо и многие другие металлы имеют свойство соединяться с находящимся в воздухе кислородом. Железо в этом случае превращается в знакомую всем ржавчину, а кальций — в известь. Но что ещё удивительнее — кальций, стоит его положить в огонь, вспыхнет, окрасив пламя в оранжево-красный цвет, и сгорит, оставив щепотку всё той же извести.
Многие соединения кальция хорошо растворяются в воде. Этими-то растворами, как я уже говорил, и пользуются различные морские организмы для постройки своих скорлупок.
Как видите, мы, известняки, несколько сродни металлу. И можем считать себя, если хотите, даже рудой, — заключил свой рассказ Мелок. — Так как же, друзья мои, кто выиграл спор?
— Стойте! — крикнула Ручка, хотя никто ещё не успел и слова вымолвить. — Я не согласна! Я не имела в виду невидимый металл, которого и на земле-то не найдёшь. Я думала, что Мелок имеет в виду родство с настоящим металлом, который могут все видеть, а не с этим... как его... кальцексом!
— Не кальцексом, а кальцием, — поправил Мелок. — Что ж, ладно. Будем считать, что Ручка меня не так поняла. Ну, а что вы, друзья, думаете насчёт моего возраста, насчёт моего морского осадочного происхождения?
— А ведь его верх! — кивнула тётушка Тряпка в сторону Мелка.
— Ме-е... Me... е... — начал было дядюшка Глобус.
— Да что вы мекаете? — разозлилась Ручка.
— Ме-елок прав! — выпалил дядюшка Глобус. — Ручка проиграла!
— Ну, это ещё как сказать! Пусть-ка он попробует доказать, что он горной породы. Осадочная — это уж куда ни шло, а вот насчёт горной... Что-то не очень похожи на горы те холмики, которые мы видели у Белгорода.
— Я уже говорил, — пожал плечами Мелок, — горные породы могут находиться не только в горах. Просто так называют скопления минералов, из которых в основном состоит земная кора...
— Ага-а! — торжествующе воскликнула Ручка. — Так я и думала: ваше семейство только называется горной породой. А когда я спорила, то имела в виду всамделишные горные породы, из которых состоят настоящие горы. Подите-ка докажите, что из ваших... из известняков горы сложены!
— Я и это докажу! — подпрыгнул Мелок. — И немедленно.
Но в тот же момент часы в вестибюле мерно пробили семь раз. Из-за ближайшей крыши в окно стрельнул солнечный луч. За дверью в коридоре послышалось неторопливое шарканье.
— Нянечка! — отчаянно пискнула Тряпка...
ГЛАВА ЧЕТВЁРТАЯ,
рассказывающая о том, что
воспоминания детства — за-
нятие не всегда безопасное, и
предоставляющая тебе воз-
можность совершить путе-
шествие в мир, которого
нет...
В окно класса, где обитали наши знакомые, заглянул жёлтый глаз Луны. А так как в затихшем классе было слишком уж скучно, Луна прищурилась и запустила сквозь стёкла целый сноп голубых лучиков.
— Апчхи! — тоненько чихнула тётушка Тряпка, когда один из лучей попал ей прямо в нос.
— Кажется, пора вставать!
— И-и-именно так! — проскрипел дядюшка Глобус, — Оби-идно спать в такую чу-у-десную, сказочную ночь.
Старик страдал бессонницей и очень обрадовался собеседнице.
Тётушка Тряпка отряхнулась, расправила складки, уселась на полочке доски и сладко зевнула: