Другие пророки получали свои пророчества через ангела, и потому эти пророчества состояли из загадок
или иносказаний, требовавших истолкования. Иногда они получали только притчи, без разъяснения их
смысла.
Например, когда Яакову привиделись изгнания, через которые предстояло пройти его потомкам, их
символизировала лестница со сновавшими по ней вверх и вниз ангелами.
Бедствия, которые предвидел Ирмеяу, также представлены были в иносказательной форме. Он видел,
например, жезл миндального дерева и кипящий котел (Ирмеяу 1:11, 1:13). Эти видения символизировали,
что Ашем быстро исполнит Свое обещание и нашлет на Эрец Исраэль вавилонские полчища, и содержали
описание того, как вавилоняне будут осаждать Иерусалим. Пророчества же, которые получал Моше, не были
представлены в виде иносказаний и загадок, их смысл был ясен и однозначен.
Наши мудрецы так поясняют превосходство Моше:
Всех пророков, за исключением Моше, можно уподобить человеку, глядящемуся в зеркало. Он видит
отражения тех предметов, что позади него, но не знает, что находится по ту сторону зеркала, ибо не может
видеть сквозь зеркальную поверхность.
Так и внутреннему взору пророков Ашем представал смутным видением. Их возможности были
ограничены, и потому они не могли узреть сущность Ашема: их видения были лишь отражениями.
Моше же был подобен человеку, который смотрит через прозрачное стекло и ясно различает предметы,
находящиеся по ту сторону этого стекла. Поэтому открывавшийся ему образ Ашема называют "ярким и
четким видением".
Ашем гневается на Мириам и Аарона
Ашем гневается на Мириам и Аарона
Ашем укорил Аарона и Мириам: "Вы согрешили, сравнив Моше с другими пророками. Другим пророкам
разрешалось продолжать супружескую жизнь, но Моше необходимо было отделиться от своей жены. Как же
могли вы плохо говорить о таком великом человеке, как Моше, Моем преданном слуге?"
Ашем разгневался на Аарона и Мириам и решил наказать их.
Однако перед тем, как сделать это, он велел Облаку Шехины подняться и уйти в сторону Мишкана. Ашем
"не может видеть", как страдают праведники, ибо Он жалеет их.
Несмотря на то, что их слова были внушены не злобой, а заботой о благополучии Моше и были сказаны не
за его спиной, а в его присутствии, Ашем счел, что Мириам и Аарон виновны в лашон ара. Он навлек на них
цараат — кару, назначенную за возведение хулы.
(Наказание, постигшее этих праведников, высказывания которых были вызваны добрыми побуждениями,
служит предостережением тем, кто произносит лашон ара с дурными намерениями. На них непременно
обрушится суровая кара.)
Цараат поразил их обоих, но Аарона лишь на мгновение.
Мириам же осталась пораженной, ибо это она завела разговор о Моше. Однако Аарон так горевал, видя
пятна цараата на коже своей сестры, что одно это зрелище уже было для него наказанием.
"Прошу тебя, господин мой, — умолял Аарон Моше, — не вини нас за наш грех. Мы все трое рождены от
одной матери.
Если Мириам останется пораженной цараат, то как бы половина нашей плоти умрет. (Он назвал Мириам
"половиной" от Моше и Аарона, ибо она дополняла их в обучении еврейского народа. Они руководили
мужчинами и наставляли их, а она отвечала за обучение женщин.)
Прошу тебя, помолись, чтобы Ашем исцелил ее, иначе она обречена на цараат навсегда. Коэн,
приходящийся пораженному родственником, не имеет права объявить его чистым. Мы от одних родителей, и
потому я никогда не смогу объявить ее чистой".
Моше воззвал к Ашему, прося исцелить Мириам. Он произнес краткую молитву, чтобы хулители не
говорили: "Посмотрите на Моше! За свою сестру он молится, не жалея времени, не то, что за нас!"
Моше очертил вокруг себя небольшой круг, стал в его середину и молил Ашема: "Б-г (в Деснице Которого
все исцеляющие силы), прошу, исцели ее теперь же! Я не выйду из этого круга, пока моя сестра не получит
исцеления!"
Ашем ответил: "Считаешь ли ты правильным, чтобы она сразу была вновь допущена в стан?
Вообрази, что она согрешила против своего отца, и он разгневался на нее. Разве не следовало бы на неделю
изгнать ее от его лица? Мириам грешила не против своего смертного отца, она согрешила против Меня!
Посему ее следует изгнать, как прокаженную, на две недели. И все же она будет заключена лишь на одну