- Зачем вы говорите мне это?
- Потому что мне не хотелось бы, чтобы между вами возникло какое-нибудь недоразумение, скажем, из-за необдуманного слова.
- Спасибо. Я это запомню.
Я снова повернулся к двери, но он вдруг спросил:
- Вы - здешний шериф?
- Нет, сэр. У нас нет шерифа.
- Хорошо бы его назначить, причем еще до прихода весны. Может быть, подойдет тот человек, Уэбб?
- Он слишком горяч.
- Тогда вы? Вы только что проявили немалую корректность и рассудительность.
- Я уезжаю, - сказал я. - Да и дело это мне не по душе.
- Иногда дело само выбирает человека, - заметил он.
Ночью я проснулся. Что-то изменилось странным и непонятным образом. Сперва я не мог понять, а потом вдруг до меня дошло. Стало теплее. Я слышал, как хлюпает вода. Когда я спустился вниз, Каин сидел на краю кровати, прислушиваясь. Я подошел к окну и всмотрелся в ночную тьму.
- Что это там, Каин?
- Похоже на дождь. Только этого не может быть. Зима.
Мы открыли дверь и выглянули наружу. С карниза капало, а там, где еще вчера вечером белели снежные поля, открылись черные прогалины. Снег исчезал, словно по мановению волшебной палочки. Наши лица ласкал теплый ветер.
- Этот ветер называется шинук, - сказал Каин. - О нем говорил Этан, помнишь?
К рассвету снега почти не осталось, а дорога к водопаду превратилась в черную вязкую грязь. Я вытащил таз на улицу и вымылся по пояс. Воздух был чудесный.
Установилась хорошая погода, и мы с Каином принялись за лесопилку разметили участок и начали закладывать фундамент. Крофт и Нили Стюарт отправились на охоту, в поселке стояла тишина.
Мы работали неторопливо, укладывая большие камни в фундамент, а те, что поменьше, откладывали для дымохода. Каин работал легко - даже самые тяжелые валуны были ему нипочем.
- Ты был в лавке, когда Морелл покупал одеяла? - вдруг спросил он.
Потянувшись, чтобы размять спину, я ответил:
- Он и одежду купил. Похоже, намерен здесь остаться.
Каин помолчал, потом вытащил трубку и раскурил ее.
- Он нам может пригодиться. Ты говоришь, он образованный?
- Да.
- Тогда он составит компанию миссис Макен. Ей давно хотелось встретить образованного.
Я с удивлением глянул на него.
- Мне это и в голову не приходило. Им даже нечего было сказать друг другу.
- Дай только время. Что и говорить, ей не хватает ученых разговоров. Я пару раз слышал ее мужа. Он был очень умен, хорошо говорил и всегда - со смыслом. Я так никогда не умел, - добавил Каин.
- Если ты говоришь, то всегда - в точку. А это важнее всего.
Он снова взялся за работу, однако, разговор этот меня смутил. В голосе Каина звучали ноты зависти. Прежде он всегда казался спокойным, уверенным в себе и ошибался куда реже, чем все остальные. Он был словно вырублен из одного куска камня, мне и в голову не могло прийти, что он находит в себе какие-то изъяны. Недостаток образования - это да, но было еще что-то такое, чего я никак не мог определить.
Мы прервали работу на лесопилке и отправились туда, где вскоре должны были вырасти школа и церковь. Когда в конце дня мы собирали инструменты, Каин сказал:
- Вечером мы приглашены к Рут Макен. Там будет спектакль.
- Что?
- Спектакль, представление. Это та девчонка, что ты привез. Говорят, она артистка. Собирается петь и читать стихи.
- Артистка? Она?
- Иногда они начинают с детства. Что ж, хоть какое-то развлечение. Надеюсь, миссис Стюарт не поднимет шума.
- А чего ей не так?
- Она считает, что негоже ребенку выставляться. Заявила это перед всеми. И была очень убедительна.
- Неправда, девочке это полезно, - сказал я. - Ей, наверное, кажется, что мы ей дали все, что могли, а она нам - ничего. Она думает, что должна чем-то отплатить. А если миссис Стюарт не хочет смотреть, никто ее не заставляет.
По-прежнему было тепло. Закончив все дела, мы отправились к миссис Макен. Этан и Буд ужо разложили по чурбакам доски, устроив нечто вроде скамеек.
Чопорные Нили Стюарт с женой уже были там. Том и Мери Крофт старались им подражать, но получалось у них неважно. Не знаю, чего все ожидали и чего ждал я сам. Может быть, это будет что-то вроде школьных "дней открытых дверей" или церковных представлений, когда детишки по очереди встают на стул и "читают стишок".
Но ничего такого не случилось.
Она стремительно вышла и сказала:
- Я Нинон Вовер из Бостона и Нового Орлеана. Теперь я здесь.
Ребенком она не выглядела, была хорошо сложена и держалась отлично. Она пела "Старое дубовое ведро", популярную в то время песню, а потом "Дом, милый дом" из оперы Джона Говарда Пейна "Клари". Голос у нее был красивый, на удивление сильный и хорошо поставленный, и Морелл, который сидел рядом со мной, прошептал:
- Она даже лучше, чем была ее мать... гораздо лучше.
Ничего общего с тем хрупким, дрожащим от холода детенышем, которого я держал перед собой в седле тем морозным днем.
Потом она отбивала чечетку и читала стихотворение журналиста из Филадельфии, умершего несколько лет назад. Его звали Э. А. По, а стихотворение называлось "Ворон". Раньше его слышал только Морелл, который, как выяснилось, познакомился с этим По через их общего приятеля, Джорджа Липпарда, тоже писателя.
Никто не знал, что нужно делать, когда она закончила, но, вслед за Мореллом и миссис Макен, все зааплодировали. Я вдруг ощутил, что отношусь к этой девочке как-то странно, не так, как раньше. Каин взял ее за руку и сказал:
- Мисс, я никогда не слыхал такого прекрасного пения!
- Нинон, научи и меня так танцевать! - подлетела к ней Мэй Стюарт.
- Мэй! Прекрати! - резко обернулся к ней Нили.
Когда публика разошлась, мы с Дрейком, Рут и Нинон еще долго сидели и беседовали. До сегодняшнего дня я не знал ее имени.
Она выступала на сцене с самого детства, играла детей в разных спектаклях, работала в Нью-Йорке, Филадельфии, Балтиморе, Мобиле, Новом Орлеане и Сан-Франциско. Когда их шоу в Сан-Франциско закрылось, они поехали в Нью-Йорк, но по дороге мать заболела воспалением легких и умерла в горах западнее нашего поселка.
- Живи с нами, если тебе нравится, - сказала ей Рут Макен. - Нам хотелось бы, чтобы ты осталась.
- У нее в Новом Орлеане есть родня, миссис, - отозвался Морелл. - Но она не хочет к ним ехать, а я не хочу отпускать ее от себя.
- Ну и нечего выдумывать, - вдруг выпалил я. - Мы живем небогато, но я добьюсь, чтоб нам всего хватало.
- Не знаю. Я еще не знаю, чего хочу.
- Торопиться некуда, - сказала Рут Макен. - Можно не спеша все обдумать и решить.
Когда Нинон собралась спать, мы все вышли из дома. Морелл сказал:
- Девочка происходит из старой и очень хорошей семьи. Все ее предки по отцу были актерами, но не какими-то там бродячими артистами. Один писал прекрасную камерную музыку, а другой был придворным органистом.
- А мать? Наверное, ее семья была против брака с актером?
- Еще как против! Они аристократы, пуритане и крепко держатся традиций.
Он глянул на Рут.
- Я хорошо знаю, что ее матушке пришлось вынести из-за замужества, и могу себе представить, каким был Пол Вовер, когда они встретились. Красивый парень, талантливый музыкант и великолепный актер. А ее всегда тянуло к пению, танцам, ей нравилось выступать. Там, где ей не хватало таланта, она умела восполнить недостачу живостью и обаянием. Нинон на нее похожа. Она напоминает их обоих, да еще смахивает на своего дедушку. И очень умна.
- Мне всегда не хватало театра, - сказала миссис Макен. - Мы никогда не жили в таких местах, где попадаются бродячие артисты, но мы ездили в театры в Бостон, Нью-Йорк, Вашингтон.
- Мать Нинон играла в "Леди Лиона", в "Герцогине" и в "Нашем американском кузене". А еще Джульетту и Розалинду. Нинон знает наизусть большинство ролей. У нее потрясающая память.