- Маш, все, что я прошу – время. Дайте мне чуть-чуть времени. Я поговорю с Костей, он прилетел в город примерно сорок минут назад. Должен скоро домой вернуться. Сегодня вечером его отец из другого города приедет, мы сумеем его убедить. Пожалуйста, Маш, сдержи Пашу просто до вечера. Пожалуйста.
Ее голос дрогнул в конце и погас. Она отвела взгляд в сторону, сжимая побелевшие губы и изо всех сил стараясь не заплакать. Но страх, расходящийся от нее волнами, как круги на воде, ощущался четко. Он питал мое напряжение, побуждая упиться положением, унизить жену предателя, поизгаляться и поиздеваться, пользуясь ситуацией. «Сдержи Пашу просто до вечера». Ее, как и меня вчера напугал аффект Коваля, это очевидно. Только она не слышала, что он потом говорил на кухне. Иначе, думаю, так бы и не решилась через меня на него попытаться воздействовать. Сразу бы пошла и пала ему в ноги.
Я невесело усмехнулась, опираясь бедром о глянцевый бок ее внедорожника. Из которого послышался детский смех, отчего-то заставивший мое горло пересохнуть.
- Что значит «сдержать до вечера»? – глухо спросила я, не понимая, почему в голове не глохнет эхо смеха близняшек. – От чего сдержать?
- Маш… - и она не выдержала.
Ужас вырвался из нее хриплым выдохом сквозь стиснутые зубы. В глазах мелькнуло темное, всепоглощающее безумие, очень сходное с хаосом, который я вчера видела в глазах Паши. Кристина, безуспешно пытаясь справиться с собой, зло вытерла ладонями слезы, сбежавшие по щекам и бросила взгляд в тонированное заднее окно своей машины. За которым смотрели мультик ее дочери. Их дочери.
- Ты не понимаешь, с кем связалась, да?.. – тон ее изменился, в нем прорвалась грубая хрипотца, возразившая моему предположению относительно того, что она стала бы умолять Пашу на коленях, если бы услышала его речь на кухне. Очень убедительно возразила, что заставило меня напрячься.- Маш, Пашка может быть очень жестким. Вот чего я боюсь. Костя натворил дел, но я клянусь тебе своими детьми, что я сумею его переубедить. Я и его отец. Маш, просто не дай Паше… ничего сделать. До вечера. Мы все исправим. Пожалуйста, Маш, помоги мне.
Отчаяние, страх, ужас в ее голосе. Она боится Коваля. Она смертельно его боится. У нее дети, материнский инстинкт при виде вчерашнего Пашиного аффекта вывел этот страх в абсолют и, очевидно, дикие фантазии. А может не фантазии. Меня саму вчера он напугал.
Мороз пошел по коже, когда память услужливо подкинула воспоминание о его глазах. С расцветающим буйным цветом безумием на дне. С ненавистью. С отчаянной злостью. Но что, если Кристина и вправду сумеет все исправить? От чего его сдерживать? От чего? Я уезжала, он рылся в документах и безостановочно трепался по телефону. Улыбался. Нехорошо улыбался. Не хотела же уезжать. Выпроводил, сказав, что ему «нужно все подготовить». И улыбка дряная такая. Злая. Уродливая. Сжимающая сердце в тиски жалости, которую я не имею права ему показывать. Ехала в долбанный центр, умываясь слезами и проклиная Костю. А теперь его жена стоит передо мной, тоже ревет и боится.
- Кристин, почему ты уверена, что Костя согласится на ваши с отцом уговоры? – почти сквозь зубы спросила я, напряженно глядя ей в глаза. – Почему, Кристин? Он наебал своего друга, отнял у него бизнес, оставив на нем пиздецовые долги. Твой шакал наплевал на Пашу, на их дружбу, на все то, через что они вместе прошли. Знаешь, каково это видеть, когда Паша этому поверить не мог? Когда сидел тупо в одну точку смотрел и не верил очевидным фактам? Что его друг, который и поднялся-то благодаря ему, приоритет деньгам отдал. Что обманул его и подставил. Что человек, которому он доверял, оказался просто жадной гнидой, ставящей бабло выше всего. Знаешь, каково это было видеть?
- Он вернет. – Кристина твердо смотрела в мои глаза. – Вернет, Маш. Я это гарантирую. Дряной поступок, я знаю, не оправдываю. Но и ты пойми, что Коваль не из тех, кто безнаказанным оставляет попытки себя наебать. Я не понимаю, почему Костя так уверенно это сделал…
- Потому что Паше не до мести будет, потому и уверенно сделал. Паша теперь дохера денег должен из-за твоего Кости. И спрашивать будут не с твоего мужа.
- И именно это Пашу подстегнет к военным действиям. Маш, я их всех знаю дольше тебя. И я знаю, как Паша реагирует на подобное. – Она снова посмотрела на свою машину с дочерьми и, прикусив губу тихо, с мольбой произнесла, - пожалуйста, помоги мне.
Из машины снова раздался смех девчонок, не подозревающих, какой урод их отец и как их мать сейчас переживает из-за этого и боится что его за это накажут. Две дочери, маленькие совсем, не виновные в том, что их родители долбоебы. Будь ты проклят, Костя!