Закрыла глаза и судорожно выдохнула. До вечера. Просто буду с Ковалем до вечера. Неотступно. Я кивнула ей. И она снова расплакалась, с неверием и облегчением. Словно бы получила шанс выжить, спастись. Я смотрела, как она дрожащими пальцами вытирает лицо в безуспешных попытках взять себя в руки и не могла понять, как и чего она настолько сильно боится.
Ответ не заставил себя ждать.
У нее зазвонил телефон. Кристина подняла трубку. И умерла. Я это видела. Жутчайшее зрелище. Будто у человека разом душу вырвали. Вырвали жестоко, грубо, со злостью. Оставив только пустое тело. Пустые глаза и восковую маску вместо лица. Я смотрела на ее неимоверно бледное лицо не скрывая своего испуга. Ее ноги подкосились и я едва успела ее подхватить.
- Кристин? Кристина! – сипло звала ее я, прижав к двери и глядя в опустошенные широко раскрытые глаза. – Кристина!
- Костю убили… - она перевела на меня расфокусированный взгляд и как-то не по-человечески жутко улыбнулась. – Расстреляли по дороге из аэропорта. Спасибо, Маш. Тебе и Паше. Будьте вы прокляты.
Глава 8
Пашу закрыли. В день убийства Кости он поехал в отдел, чтобы дать пояснения за поджог машины. Вскоре после этого Костю расстреляли. И Пашу не выпустили. Рамиль сказал, что пиздец. Что у ментов видеозапись поджога. И Паше пиздец. Ибо они знают про мотив и не слезут.
И сейчас в кабинете начальника следственного отдела Центрального района было тихо. Пахло куревом и дешевым освежителем воздуха. Я стояла у окна и смотрела вниз, на парковку для сотрудников позади здания. Ничего так, нет машин дешевле ляма. Зло усмехнулась, понимая почему. Эта встреча обошлась мне в шестьдесят две тысячи рублей. И то, Рамиль, который купил это свидание для меня, сказал, что это еще дешево. Шестьдесят две тысячи за пять минут. За которые я должна окончательно для себя решить, кто он.
Я четко различала момент, когда моя жизнь пошла под откос. Поняла тогда, у машины Кристины. Поняла интуитивно, не желая верить ее истерике и не принимая сложившуюся ситуация как данность. Это не он. Не. Он. А внутри все дрожало и пыталось стереть, сжечь, развеять воспоминания о прошедшем вечере и выбросить диалог с Кристиной, которая уже предполагала исход, но, видимо, сама не верила. Поверила только тогда, когда ей сказали, что Костю застрелили. И заставила меня уверовать.
Она тогда застонала как-то странно, как раненное животное, ее сильно покачнуло и она бы рухнула на горячий асфальт, если бы я ее снова не подхватила. Дотащила до скамейки, где она обводя безумными невидящими глазами все вокруг, что-то неслышно и неразборчиво шептала. Я не знала что делать. Кровь, пошедшая из ее носа подсказала.
Давление Кристины тогда упало до ужасающих девяносто на шестьдесят. Это позже, гораздо позже я от Риты узнала, что она была на четвертой неделе и спустя пару дней у нее произошел выкидыш. Прямо за день до похорон. Я тогда вырубила телефон, не попрощавшись с Ритой и зажала себе рот руками, сдерживая рвущийся из груди безумный то ли вопль, то ли смех. И все еще не веря.
А сейчас меня не трясло впервые за этот ад нескольких дней. Антидепрессанты, барбитураты на ночь и с утра успокоительные. Эмоциональный фон канул в летаргический сон. Так я думала, пока за спиной не хлопнула дверь.
Паша.
Внутри все замерло. Сердце пропустило несколько ударов и, стремясь наверстать, ускорило ритм. Ладони на подоконнике вспотели. Я чувствовала его взгляд.
- Привет, кис.
Голос ровный, без эмоций. Знакомый и незнакомый одновременно. Вызвавший боль от осознания, что хочется немедленно все бросить, кинуться на шею и зарыдать, умоляя, неистово его умоляя и заклиная всеми богами сказать мне, что это все неправда. Что это не он заказал Костю. Послать нахер все факты, слова Рамиля, Женьки, Кристины… Забыть, стереть из памяти гребанную фразу, сказанную им в тот день – «мне нужно все подготовить». Эти слова били и резали нутро каждый раз, когда во мне просыпалась надежда, что это не он.
Звук шагов и скрип кресла у стола. Прикрыв глаза и переведя дыхание медленно повернулась.
Под потемневшими зелеными глазами темные круги. Не брит. Я почему-то сейчас так неуместно отметила, что прежде никогда не видела на нем щетины. Он всегда был гладко выбрит. Но ему определенно шло.
Откинулся на кресле начальника следственного отдела и перевел взгляд с выключенного монитора на меня. Ровный, спокойный.
Безразличный.
Ударивший наотмашь. Не знаю, чего именно я ждала от этой встречи, но явно не такого его поведения.