Беспомощен.
Слово повисло в воздухе. Уродливое, с ужасным новым значением.
— Что будем с ним делать? — спросил Бенни. — В смысле… после?
— Ничего. Оставим его здесь.
— А мы не должны его похоронить?
— Зачем? Это его дом. Весь мир — могила. Будь это ты, ты бы лучше оказался в маленькой деревянной коробке под холодной землей или в месте, где жил? Месте, где был счастлив и любим?
Бенни эти варианты не привлекали. Он вздрогнул, хотя в комнате стояла удушливая жара.
Том достал из кармана конверт. Кроме сложенного портрета там еще лежала кремовая бумага с несколькими написанными строчками. Том молча прочитал их, вздохнул и повернулся к брату.
— Обуздать мертвеца сложно, Бенни, но это не самое сложное. — Он протянул письмо. — Вот, что сложно.
Бенни взял письмо.
— Мои клиенты — люди, которые нанимают меня, — они обычно хотят что-то сказать. Те вещи, которые хотели бы сказать сами, но не могут. Вещи, которые нужно сказать, чтобы успокоиться. Понимаешь?
Бенни прочитал письмо. Дыхание неожиданно застряло в горле, и он кивнул, когда первые слезы потекли по щекам.
Брат забрал у него письмо.
— Мне нужно прочитать это вслух. Понимаешь?
Бенни снова кивнул.
Том наклонил письмо к пыльному свету и начал читать:
Мой дорогой Гарольд. Я люблю тебя и скучаю. Все эти годы я отчаянно тосковала по тебе. Ты все еще снишься мне каждую ночь, и каждое утро я молюсь, чтобы ты обрел покой. Я прощаю тебя за то, что ты пытался сделать со мной. Прощаю за то, что ты сделал с детьми. Я долгое время ненавидела тебя, но теперь понимаю, что это был не ты. A то, что с тобой произошло. Хочу, чтобы ты знал — я позаботилась о наших детях, когда они обратились. Они обрели покой, и каждое воскресенье я приношу им на могилы цветы. Знаю, тебе бы это понравилось. Я попросила Тома Имуру найти тебя. Он хороший человек, и я знаю, что он будет аккуратен с тобой. Я люблю тебя, Гарольд. Пусть Бог дарует тебе покой. Я знаю, когда придет иное время, ты будешь меня ждать. Ждать с Бети и маленьким Стивеном, и мы снова будем вместе в лучшем мире. Пожалуйста, прости меня за то, что не хватало смелости помочь тебе раньше. Я вечно буду тебя любить.
Бенни плакал, когда Том закончил. Отвернулся, прикрыл лицо руками и рыдал. Том подошел к нему, обнял и поцеловал в голову.
Затем молодой человек отступил, вдохнул и достал из ботинка второй нож. Насколько знал Бенни, он был у Тома любимым: черный кинжал с двумя лезвиями в шестнадцать сантиметров, с ребристой ручкой. Бенни думал, что не сможет смотреть, но поднял голову и увидел, как Том положил письмо на стол перед Гарольдом Симмонсом и разгладил его. Затем встал за спиной зомби и аккуратно откинул назад его голову, чтобы прижать кончик ножа к ямке у основания черепа.
— Если хочешь, можешь отвернуться, — сказал он.
Бенни не хотел смотреть, но не отвернулся.
Том кивнул. Вдохнул и вонзил лезвие в шею зомби. Лезвие вошло между позвоночником и черепом без каких-либо усилий и, острое как бритва, перерезало ствол головного мозга.
Гарольд Симмонс перестал брыкаться. Его тело не дергалось, никаких смертных судорог. Он просто повис на шелковом шнуре и замер. Какая бы сила ни питала его, какой бы возбудитель болезни, радиация или что-то еще ни забрало этого мужчину и оставило зомби — все это исчезло.
Том перерезал шнур, обхватывающий руки Симмонса, поднял каждую и положил на стол, чтобы ладони легли на письмо.
— Покойся с миром, брат, — сказал Том.
Он вытер нож и отступил. Посмотрел на Бенни, который в открытую рыдал.
— Вот, чем я занимаюсь, Бенни.
Часть II
Зомби-карты
(Собери весь комплект!)
«В каждом из нас свои монстры».
13
Пять дней после их возвращения Бенни ничего не делал. По утрам, когда солнце вставало на востоке, тихо сидел на заднем дворе в прохладной тени дома. Когда солнце оказывалось над головой, Бенни заходил внутрь, сидел в своей комнате и смотрел в окно. Когда солнце садилось, он спускался и сидел на верхней ступеньке крыльца. Он не произнес больше десяти слов. Том готовил ему еду. Иногда Бенни ел, а иногда и не ел.