— Пэт, пойдем на улицу. Там попрохладнее.
Вслед за ним она направилась к выходу, и у него не было времени удивляться тому, с чего это она вдруг повиновалась.
Уже начало двенадцатого. Они стояли под козырьком у входа и ждали машину. Ночь была довольно прохладной, и цикады в темноте стрекотали совсем не так радостно, как обычно.
— Я замерзла, — капризно пожаловалась она, но, когда он попытался набросить ей на плечи боа, поспешно отстранилась.
Шурша шинами, к обочине подрулил «меркьюри». Они сели в машину, и Бенни тут же заблокировал замки на всех дверях.
— Я хочу открыть окна, — заныла она, но спорить с ней ему не пришлось. Не дав ему рта раскрыть, она тут же переключилась на другое: — А что это так трещит?
— Это радио. Оно, похоже, сломалось.
— Тогда выключи его, Тейпкоу, ты что, хочешь свести меня с ума?
— Пэт, оно сломано, выключатель заело. Вот, возьми сигарету.
— Знаешь, Тейпкоу, мне не нравится то, как ты стараешься перевести разговор на другую тему. — Теперь она повернулась и злобно глядела на него. — Поехали быстрее, — приказала она.
— Полмили.
— Что? Что ты сказал?
— Ничего, Пэт. Просто посмотрел, сколько мы уже проехали. — Он вел машину, соблюдая все предосторожности. Дорога в зеркале заднего обзора была пуста.
Внезапно свет фар выхватил из темноты перебегавшего через дорогу енота. Бенни резко вывернул руль и едва не съехал на обочину. Пэт при этом ударилась о дверцу, но не сказала ни слова. Она медленно заняла прежнее положение на сиденье, а затем вдруг заголосила.
— Боже, Боже мой! — причитала она.
— Пэт, успокойся, все в порядке. — Он пытался уследить одновременно и за дорогой, и за пройденным расстоянием, и за кричащей девушкой. — Пэт, сейчас же прекрати.
— Господи, Господи.
Стараясь контролировать свой голос, он снова объявил вслух о прохождении очередной полумили, после чего протянул руку, чтобы обнять девушку.
Рыдания смолкли так же внезапно, как и начались, ее голос звучал хрипло и угрожающе.
— Не прикасайся ко мне, Тейпкоу.
— Скоро мы будем дома. Постарайся расслабиться.
— Скоро мы будем дома; постарайся расслабиться, — передразнила она его.
— Ни о чем не волнуйся. Я сам обо всем позабочусь.
— И обо мне тоже? — Она истерически хохотнула. Он обратил внимание на то, что она начала выщипывать мех из боа. — Отвали, Тейпкоу. Я и без тебя обойдусь.
Он следил за дорогой.
— Разумеется, — согласился он.
— Все, Тейпкоу, я завязываю с этим делом. Так что иди поищи себе еще кого-нибудь…
Ему очень хотелось, чтобы это действительно было так. Ему хотелось, чтобы она замолчала, перестала доставать его.
— Я жду ответа. Ты меня слышишь?
— Пэт, ты просто устала. Еще совсем немного…
— Еще совсем немного, Тейпкоу, и ты сильно пожалеешь, что вообще положил глаз на меня.
Она что-то явно замышляла.
— Ну что ты, Пэт. Ты же на самом деле так не думаешь. Успокойся, все будет хорошо.
— Это рядом с тобой-то? — В ее голосе снова появились те издевательские нотки, которые так его раздражали. — Лучше умру, чем останусь рядом с тобой хотя бы еще на одну минуту.
Его так покоробило это заявление, что он едва не забыл в очередной раз выйти на связь.
— Пэт, ты же это несерьезно.
Она рассмеялась.
— Пэт, этим ты лишь все усугубляешь.
— С ума сойти!
— Тебе скоро станет лучше. Я тебе обещаю. — И это были отнюдь не пустые обещания.
— Меня от тебя тошнит, — проговорила она низким, грудным голосом, а затем вдруг взмахнула рукой, сбивая шляпу с его головы. — Тошнит, Тейпкоу, меня от тебя тошнит!
— Сиди и не возникай, — грубо гаркнул он на нее.
— Тошнит! Тошнит!
Это все из-за того, что она вовремя не получила свою дозу. Постоянно помнить об этом было невозможно, но виной всему были наркотики.
— Пэт, вот увидишь. Я тебе помогу.
— Тошнит, Тейпкоу! Меня от тебя тошнит!
— Прекрати, сейчас же прекрати, чертова дура! — Он сделал глубокий вдох, пытаясь успокоиться, и предпринял новую попытку урезонить ее. — Мы с тобой уедем отсюда. И уже очень скоро…
— Чего ради? — Поначалу это прозвучало легкомысленно, но затем она резко переменила тон и заговорила вполне серьезно и рассудительно: — Слушай, Тейпкоу, разве ты еще не понял, как сильно я тебя ненавижу?
Это наркотик. Во всем виноват наркотик.
— Правда-правда. Как же я тебя ненавижу!
Выносить это становилось все труднее и труднее.