– Кто вы, чужеземцы? Зачем здесь? Давно стерегу эту землю, еще никогда не бывало, чтобы без опаски и без позволения здесь появлялись чужие дружины. И что за витязь среди вас в сверкающей броне?
– Мы гауты, – ответил Беовульф. – Воины конунга Хигелака. Мы пришли не со злом. Скажи, правду ли говорят, что губит вас неведомая тварь? Убивает по ночам? Хотим мы помочь вашему конунгу, хотим отвадить злобное чудище от его земель.
– Похоже, вы и впрямь с добром, – ответил дозорный. – Укажу вам путь покороче. А люди мои постерегут корабль, пока не вернетесь.
Оставили гауты судно на песке, двинулись вперед. Ярко сверкали их шлемы с фигурами вепрей-хранителей. Шли они бодро широкой дорогой. Вот вдалеке засияла кровля Хеорота, озаряя все вокруг, будто второе солнце.
Дозорный указал на нее и простился, торопясь вернуться к охране рубежей.
Направилась дружина к чертогу, засверкало, зазвенело оружие и броня. У дворца воины сняли щиты, нагрудники, сложили копья, мечи на пестрые плиты. Привратник спросил, откуда они, и Беовульф повторил:
– Мы гауты из дома Хигелака. Доложи о нас конунгу.
Выслушал Хродгар привратника и сказал:
– Тот Беовульф, которого я знал ребенком? Помню его отца. А сам этот мальчишка одной рукой однажды тридцать ратников победил. Прислал его, должно быть, Всевышний!
Гауты вошли в Хеорот, и Беовульф сказал:
– Привет тебе, Хродгар! Услышал о вашей беде – о том, что чертог твой, лишь померкнет солнце, пустеет. Там, откуда иду, каждый знает мою силу. Ведомо всем, что я победил пятерых великанов. Бился и с морскими чудовищами. И с злобесным Гренделем справлюсь! Доверь нам охрану палат. Увидишь, одолею врага врукопашную, коль не носит он меча!
– Привет тебе! – сказал Хродгар. – Рад, что ты помнишь добро. Помню я отца твоего, он скрывался здесь от своих же родичей – гаутов. Я приютил его, дал за него выкуп, и он присягнул мне. А теперь без жалости губит нас Грендель. Многие оставались здесь на ночь – встретить чудовище. Но встречали смерть. Утром находили лишь кровь на полу и на стенах и следы схватки. Хорошо, что пришел. Садись пировать.
Начали они трапезу. Виночерпий наполнял чаши, а песнопевец славил Хеорот. Вдруг У́нферт, сидевший подле конунга, обратился к Беовульфу. Он и раньше смотрел на него – и не с добром. Неужели появился кто-то сильнее и славнее Унферта?
– Не ты ли тот герой, что на спор с другом своим Брекой проплавал в океане семь дней и ночей, кичась немереной силой? И все же проиграл ему – еле живого вынесло тебя на берег. Спору нет, ты силен, но всегда ли? Уверен, что сможешь победить Гренделя?
– Друг мой Унферт, да ты пьян, похоже, – отвечал Беовульф. – Помню то состязание, мы с Брекой были почти мальчишки. Силы свои он переоценил и чуть не утонул, но я его не бросил: поплыли мы к берегу, возвращались пять суток. Буря была и темень – и я потерял его. Тут поднялись из глубин твари, одна стиснула меня когтями, но кольчуга выдержала. А я ударил клинком, проучил эту нечисть и наутро увидел скалы. С тех пор этот путь безопасен: чудовищ там нет. С тех пор знаю: судьба того бережет, кто бесстрашен! Я убил девять чудищ, выжил в схватке, но про тебя или Бреку такого не слышал. Зато говорят, что ты погубил собственных братьев. Было бы в тебе столько же храбрости, сколько бахвальства, Унферт, о Гренделе уже позабыли бы. Но ничего, завтра всякий сможет здесь пировать без опаски.
Обрадовался конунг и этим речам, и решимости Беовульфа. Тут сверкнуло золото, украшения: вошла жена Хродгара Ва́льхтеов. Подала супругу чашу, и тот осушил ее. Обошла гостей, приблизилась к Беовульфу и громко поблагодарила Создателя, что послал защитников.
– Я поклялся, – ответил Беовульф. – Или уничтожу вашу беду, или сам сгину. Третьему не бывать!
Услышала это Вальхтеов – обрадовалась, как и Хродгар.
Села она рядом с мужем, и пир разгорелся – совсем как в былые дни, когда никакого Гренделя не знали. Звучали смех, песни – до тех пор, пока конунг не приказал укрыться в покоях. Он знал – скоро явится враг. И напоследок благословил Беовульфа:
– Доверяю тебе жилище. Исполни клятву!
Вышел Хродгар, следом дружина. Остались в зале Беовульф и его воины.
Шлем, кольчугу и меч отдал Беовульф помощнику – решил биться голыми руками. Грендель никогда не являлся с оружием, пусть и побежден будет так же.
Устроился Беовульф на ложе, вокруг улеглась дружина. Хоть и тревожно было, но вскоре все заснули. И лишь один дружинник по имени Ха́ндскио не спал – если появится Грендель, он заметит его!