Дорога сужалась. Конь словно рассекал хлеба грудью. Холмы незаметно приближались, густой частокол акаций вдоль канала вырисовывался все отчетливее. Сначала их вереница казалось пролегает чуть ли не по гребню холмов. Но чем дальше отъезжали они, тем все больше скрывалась из вида красная крыша станции, а река и дорога постепенно уравнивались с каналом. И только голубые вершины гор на юге возвышались по-прежнему далекие, величественные и призрачные.
— Плавать по каналу можно? — спросил Данаил.
— Кто не боится, можно… Только течением тащит!
— Русалка там утонула или в омуте?
Возница пожал плечами, собираясь что-то сказать, как вдруг телега неожиданно резко накренилась и они все трое свалились в высокую пшеницу.
— Тпрру, стой! — закричал возница. — Тпрру!
Он упал на спину, не выпустив вожжи из рук, и тело его тащилось по блестящим колосьям, путая и вминая их глубоко в землю.
— Встань! — крикнул ему Данаил, уже успевший подняться. — Встань на ноги!
Его товарищ тоже вовремя почувствовал неудержимое заваливание телеги и успел скатиться в пшеницу нарочно перевернувшись, чтобы ослабить удар от падения.
Вознице наконец удалось подняться и он остановил коня.
На том месте, где они перевернулись, одна колея совсем провалилась.
— Еще легко отделались! — задумчиво сказал Данаил.
Он пытался вспомнить, о чем хотел узнать за миг до того, как они оказались в воздухе, как вдруг услышал чей-то ясный звонкий смех и удивленно обернулся.
— Слышали?
— Вроде бы кто-то смеялся! — также удивленно подтвердил его товарищ.
Возница поспешно взобрался на телегу.
Оба солдата озадаченно переглянулись. Вокруг простирались только хлеба, холмы, над ними — синее небо. Щебетание птиц разносилось в ясной выси, но нигде не было видно ни одного человека.
— А люди-то есть на станции или нет? — спросил Данаил.
— Есть! — пробормотал возница. — Садитесь, давайте!
Данаил и его товарищ забрались на телегу и с ее высоты осмотрели окрестности. Повсюду, куда ни кинь глазом, расстилалось все то же спокойствие тихого воскресного утра. Только река шумела, не смолкая.
Дорога стала тверже и устойчивее. Копыта коня стучали звонче, все уже и уже становилась полоска пригодной для обработки земли, вот уже оборвались поля вдоль дороги. Среди скалистых холмов осталось только широкое ложе реки, усеянное огромными камнями. Дорога сначала извивалась между ними, словно искала ощупью брод, потом поднималась на крутой противоположный склон, переходя в накатанную телегами и изрытую скотом тропу. Река же загибалась и широко разливалась на повороте и блеск ее тянулся до узкой щели в холмах.
Возница остановил коня.
— Вон там, — показал он на щель.
Данаил прищурился. Как ему объясняли, именно на том месте должен находиться Синий омут.
— Ничего не видно!
— Дойдете до него, тогда и увидите! — пояснил возница. — Идите вдоль реки, по правому берегу!
Конь мало-помалу заходил в воду. Два колеса телеги погрузились до середины и она смешно запрыгала по неровностям дна.
Данаил и его товарищ остались стоять на берегу.
— Эй, вы, и поосторожнее там! — прокричал возница, когда телега уже ползла по крутому склону противоположного берега. — Не смотрите, что вы солдаты!
Данаил помахал ему рукой и двинулся первым вдоль берега.
Ночью в горах, наверное, прошел дождь, потому что река поднялась и ее быстрые воды заполняли великанскую каменную горсть Синего омута. Выше омута виднелись крутые порожки, похожие на маленькие водопады, и трепещущие разноцветные дуги радуг над ними как сказочные мосты соединяли почти смыкающиеся плечи холмов. Река текла здесь с незапамятных времен, пробивала себе дорогу и по оголенным скалам вокруг было видно как веками напирала она, чтобы вырваться наконец — укрощенной и довольной на равнину полей. Как последнюю преграду холмы поставили на ее пути каменную впадину порога. Заманенная гладким желобом русла, вода обрушивалась вниз, на миг вскипала и успокоенно разливалась волнами по всей ширине омута. В глубине под скалами таились коварные ямы и мало кто отваживался нырять до самого гладкого каменного дна. Его темный цвет наполнял мрачным блеском глубины омута и, может быть, именно поэтому вода в нем казалась такой прозрачной.
Проход, пробитый в скалах, уводил большую часть воды по каналу к электростанции. Точно на том месте волны словно закручивались, делаясь необычайно гладкими и шелковистыми.
— Действительно, тащит! — профырчал Данаил, приблизившись к входу в канал.