Все это время, пока шло спасение рыбы, Довран и его друзья неоднократно подходили к барже. Нос ее давно обнажился, но пробоина еще была под водой. Залезть в Волшебное царство никто не отважился. Да если кто-то из ребят и рискнул бы туда забраться, мог просто-напросто захлебнуться. К тому же о Волшебном царстве и Падишахе Аннагозель успела рассказать Новрузову и своей вожатой. Оба внимательно следили за детворой, чтобы, чего доброго, кто-нибудь не нырнул в баржу. Однако желание Доврана и его друзей— поскорее встретиться с Падишахом, — толкало к действию, и Генка, который еще два часа назад принял идею Бяшима— прорыть канаву и соединить озерцо с рекой, без всякого энтузиазма, теперь сам предложил:
— А что если и правда — спустить воду в Амударью? Тут не так уж и много работы!
— А-а, то-то же,— победоносно ухмыльнулся Бяшим.— Я давно об этом думаю.
— Чего думать-то, когда здесь с нами завхоз. У него все есть на складе: и лом, и лопаты, и кирки!
Генка направился к садящему на бережке Абдулле, сказал о своей задумке. Завхоз встал, внимательно посмотрел на перемычку.
— Слушай, дорогой товарищ, где ты раньше был? А ну давай бегите да несите кирки и лопаты. Вот тебе ключ от склада — Абдулла поднял из-под куста брюки, - порылся в кармане и подал Генке ключ.
Тотчас человек десять отправились в карагачевую рощу и вскоре вернулись с лопатами и кирками. Тут же начали рыть канаву. Песок под лопатами был мокрый и тяжелый, но детям помогали взрослые. Через час канава через перемычку была готова, и вода потекла по ней в Амударью. Теперь надо было выгнать в реку оставшуюся в озерце рыбу. Детвора, кто с корявыми саксауловыми ветками, кто просто руками, и ногами принялись гнать рыбу к прорану.
Дно обнажилось к вечеру. И целиком обнажился вход в старую баржу. Довран, на правах хозяина Волшебного царства, первым полез к своему Падишаху, и вдруг выскочил оттуда, как ошпаренный кипятком.
— Аждарха! — крикнул он испуганно. — Аждарха!
Ребята засмеялись, но тут же насторожились: а может и в самом деле там поселился какой-нибудь дракон!
— Ай, трусишки, — пожурил детей Абдулла и, согнувшись, залез в баржу.
Все примолкли, словно ожидали чуда, и оно свершилось. Вся баржа вдруг загудела от удара внутри, а завхоз выскочил из нее весь забрызганный илом. Выскочив, он упал на спину, и было такое впечатление, что его выбросили из Волшебного царства.
— Аждарха! — голосом, срывающимся на крик, проговорил Довран.
— Чудовище там, — вымолвил и Абдулла, торопливо поднимаясь на ноги.— Шайтан... Он меня так саданул по лицу— я думал мозги из моей головы выскочили.
— Наверное, это большой сом,— предположил Клычдурды-ага и посмотрел на сына. — Довран, иди домой и принеси сандов.
Довран тотчас со всех ног пустился бежать и минут через десять вернулся с острым трезубцем, насаженным на длинную палку. Клычдурды взял сандов, приблизился к отверстию в баржу и сунул туда трезубец. Снова послышался мощный всплеск и глухой удар, отчего вся баржа загудела, как огромный колокол.
— Сом... Другого ничего не может быть, — уверенно заявил Клычдурды-ага. — Сейчас мы попробуем его вытянуть.
По лицу бакенщика разлились красные пятна от волнения и любопытства. Многое он повидал на своем веку, но такое увидел впервые.
Зайдя сбоку, Клычдурды-ага заглянул в баржу, затем с силой вонзил трезубец в большое черное пятно, которое он разглядел. В следующее мгновение черенок трезубца вырвался из его рук и беспорядочно начал ударяться по рваным стенкам отверстия. Снова баржа загудела, словно кто-то ударил в набат. И черенок трезубца метался из стороны в сторону довольно долго. Но вот чудовище успокоилось. Клычдурды-ага вновь подошёл к дыре, взялся за черенок и потянул на себя. Бакенщик бросил выразительный взгляд на столпившихся, дав понять, чтобы помогли ему тянуть трезубец. Тотчас подбежали Новрузов и Абдулла. Втроем они, упираясь пятками в скользкую илистую жижу, кое-как вытянули из баржи чудовище. Это был пятипудовый сом. Трезубец попал ему в спину и голову. Удар был смертельным, и сейчас сом лежал без движения. Вытащив с трудом из него трезубец, Клычдурды с досадой заругался, отошел и сел на песок. Было похоже, что он недоволен был собой. Недоволен тем, что убил сома. А может быть, досадовал на то— какой урон нанесло природе нынешнее половодье. Дети, как только бакенщик отошел, гурьбой бросились к сому и принялись разглядывать морду, усы, плавники, хвост. Кто-то тотчас объявил: