– Я подумаю, Саш, – отозвалась она. – А пока, что я могу сделать, чтоб вы уехали?
– Нужны припасы в дорогу. Кое-что из запчастей, – как по заготовленному начал Вира. – Не мешало бы и топлива поддостать, но ведь к Раскаянью на Кольцо сунешься – сам на запчасти пойдёшь. На самопальный выстрел к горючке не подобраться.
– Еды я вам принесу сколько надо, – скинула Ксюша рюкзак и расстегнула его перед кутышами. Рюкзак был доверху набит серебристыми упаковками сухпайков, пузатыми мясными консервами, напитками и сладостями. Кутыши оживились, Павлик и вовсе до этого видел только остатки и обёртки припасов из Башни – ещё со времён прошлых приходов Ксюши в Котёл, а тут разом столько!
– С запчастями и топливом – даже не знаю… – оговорилась Ксюша, пока разбирали еду. – Объясните, что ль, что вам надо.
На подземной парковке у Кощея стояло почти полсотни машин. Хотя у них были оцарапаны фары и порезаны шины, но что-то, наверное, получится отвинтить.
*************
Следующие два месяца Ксюша только и занималась, что челночила между Башней и гаражом. Она вооружилась инструментами, которые выдал ей Вира, забралась на парковку, вскрывала капоты и скручивала под ними всё, что могла. В автомеханике – она совсем не разбиралась, Вира тоже оказался не бог весть каким слесарем. Он только показывал в моторе легковушки, чего надо скрутить, и Ксюша старалась запомнить форму и расположение запчастей. На деле же, когда Ксюша приносила скрученную деталь, та оказывалась либо ненужной, либо не подходящей. Очень редко ей удавалось притащить важную штуку, чтобы та подошла к легковушке, но Вира и этому был очень рад.
Топливные баки внедорожников на парковке оказались пустыми. Но Ксюша взломала запертый склад возле стоянки и нашла внутри него большие синие бочки с горючим. Сдвинуть с места хотя бы одну такую тяжеленую бочку – Ксюша не смогла, сколько не старалась. Пришлось стащить с продовольственного склада банку консервированного жира, спустить жир в унитаз, банку промыть и приспособить для переноски горючего в рюкзаке.
Как только она попыталась слить из бочки горючее, банка упала, разбилась, и по складу разнеслась убийственная, едкая вонь, так что Ксюша сбежала оттуда, зажимая рот и нос тряпкой. С тех пор на склад топлива она больше не заходила, тем более, что своими челночными рейдами натаскала кутышам и так кучу всего. Даже от запчастей Вира начал отказываться.
Ксюшу позвали помогать в гараже. Машину почти подготовили к дороге: прикрутили колёса, попробовали завести двигатель. Вира осторожно выводил машину из гаража и медленно колесил по расчищенному двору, мимо выложенных пирамидкой кирпичей, чтобы освоиться с управлением. Ксюша, Саша, Борис и Павлик сидели на перевёрнутых баках, болели за него, и с нетерпением ждали, когда можно будет с ним покататься.
Белая машина – их ласточка, их мечта о скором перелёт на место лучшее, не обмёрзшее, доброе.
Часто к гаражу прибегали Юрка и Костик, вечером навестить сыновей приходила Ульяна, к Вире наведывался старший брат. Все кутыши из одного Котла собирались, чтобы посмотреть, как всё увереннее и быстрее кружит белая машина по двору, как Вира катает малышей и девчонок, и мало кто из большой семьи думал, и вскользь вспоминал, что машина нужна вовсе не для развлечений, а для серьёзного и опасного путешествия прочь из города.
На свежем воздухе кутыши накрывали стол – тем, что принесла Серебряна, вечеровали среди руин до самой ночи. Бандиты в район давно не ходили, а кутыши с Серебряной – ничего не боялись. За столом, где дымился настоящий кофе и чай, яркой горкой на блюдце лежали конфеты, Ульяна рассказывала, как они ютились в старом Котле, и как она в молодости, когда жила ближе к Центру, встретила зверолова Тимофея. Ульяна влюбилась в него; потом, правда, ей пришлось без предупреждения – из-за бандитов, уйти вместе с матерью дальше к окраинам – в плохой и нищий подвал, и только спустя много лет они с Тимофеем снова нечаянно встретились, когда у Ульяны уже были дети – два сына и малышка Лёля. Но старая любовь не прошла – это было видно по ласковым серым глазам Ульяны, по мягкой улыбке, по тому как она приосанивается рядом с Тимофеем, как полноправная хозяйка и его единственная настоящая половина.
Тимофей всегда был себе на уме, вечно по-сентябрьски хмурился, но рядом с Ульяной светлел, и разговорчивее становился. На одной скамейке с родителями сидели Борис и Павлик – двое смышлёных парней, кто и едят за четверых, и живо шутят, и сами же в голос гогочут. Они тоже очень хотели научиться водить машину и всё время просили у Виры показать им свисток, но тот не всегда им показывал. Рядом с братьями примостилась Лёля – ясноглазая маленькая девчушка в туго завязанном светлом платке: она недоверчиво поглядывала на малознакомых, пусть и добрых людей, и постоянно муслила в губах то шоколадки, то конфеты, и даже кубики сахара. Лёля очень стеснялась перед Серебряной, и робела перед Тимофеем и Вирой, и всё время старалась прижаться поближе к братьям, чем порядком надоела Борису и Павлику. Тимофеевы Юрка и Костик с ней не хотели дружить – мелкой считали, хотя Костик был на год младше Лёли, но мальчишки во всём подражали старшим парням.