Ксюша остановилась посреди зала перед балконом. По бандитам прошелестел шепоток, как вдруг плечистые хлопцы растолкали мизгу на балконе и к перилам высверлился бандит в рыжей синтетической шубе – настолько лохматой, что сам он казался взъерошенным диким зверем, хотя ростом в крупные хищники никак не уродился.
– Чё за чепухня тут в скафандре? Дин, ты часом район не попутала? Тут не Скиперских Каланча, тута на клык не дают!
Загонщики разом заржали. Одной Ксюше не до поддёвок. Все блатные слова вылетели из головы. Бандитов вокруг неё собралось больше, чем вокруг котловины. И это, по словам Нели, шайка? Какая же тогда полнокровная банда… Надо бы не молчать, отшутиться, желательно попошлее; и народ рассмешить, и самой не унизиться, но Клок слишком лихо её подрезал…
– Скиперские в городе в авторитете, а про Взлётных чёт никто не звонит, – искажённым динамиками голосом заткнула Ксюша весь гогот. – Я все банды в Центре палила, всех пожгла, а вашей под жарку чёт не подвернулось. Чё, Центровые Колечко совсем защемили? Тут сныкались? Ссыте?
Щетинистое лицо Клока вытянулось, даже шуба, казалось, и та встала торчком. Пристяжные потёрли свои пудовые кулачищи.
– Переть до вас – далеко, а ваших в городе – никого, – молола про своё Ксюша. – Вот прикинула: дай скандёхаю и попырюсь хоть, чё за шайка такая на Взлётке обгадилася? А то хвоста ещё кинете, а я Кольцевых видь-видала.
– Ты позырь-позырь, бебики-то мы тебе за раз потушим, – ядовито прошипел Клок. – Фильтруй базар, лярва, когда с Кольцевыми перетираешь. Чё, наскочила на нас? Свала тебе по этой делюге не будет, заломаем и «ой, мама!» прокурещать не успеешь, как по бригадам пойдёшь!
– А ты спустись ко мне раз на раз и повтори, – протрещала через усилители шлема Ксюша. Энергии в поясных аккумуляторах у неё оставалось ещё на пять-шесть таких же мощных ударов, как по машине на тракте. Она нарочно задирала Клока, но тот был не дурней свистанутой вороны и соваться к ней не рискнул.
– Я с теми, у кого бачок на башке, не базарю!
Загонщики весело загудели, и матерные шуточки опять понеслись над Динамо, но крышак всё-таки сдал, и по скисшим мордам нахрапов Ксюша догадывалась, как недовольны бригадиры.
– Ну чё, можно и с глазу на глаз перетереть, – пошла на попятную Ксюша. – Тока с паханом, другим палить нечего. Ещё кланяться будете, что к вам сунулась, а не к Центровым прикандёхала.
Разумеется, Ксюша польстила: лишний раз назвать крышака крышаком в шухерной банде, где каждый год срезы – вовсе не вредно; да и разговор она поставила так, словно бы уступала Клоку и соглашалась сыграть по его правилам. Окажись на месте Клока тупой отморозок, он ни черта бы не понял из всех её тактических вывертов, и дальше бы потешался над ней, пока всё Кольцо не полыхнёт синим пламенем. Но будет базар, и Клок с Ксюшей просекли это, как только друг друга увидели; в конце концов в крышаки пробивались не самые сильные и тупые, а самые подлые и пронырливые.
– Ну, лады, потолкуем, – кивнул он пристяжным, и два бугая мигом сбежали по лестнице к Ксюше и провели её сквозь загонщиков на балкон к пахану. Вслед её прожигали нещадные взгляды бандитов. Сканер твердил о растущей угрозе. Если ломти хоть дёрнутся, то всё пойдёт прахом. Но всё-таки крышака ещё достаточно уважали, чтобы не рыпаться на его гостей в наглую.
– Пойдём, что ли, пошепчемся, бикса, – кивнул Клок на арку разбитого кафетерия. – А вы поцинкуйте на шухере! – рыкнул он на пристяжных, и повёл Ксюшу мимо круглых столиков и длинной ободранной стойки к двери в подсобку. В вытянутой комнатёнке, как чёрные паучьи глаза, были плотно прикручены к стенам не работающие мониторы, единственное окно заколочено шифером, с закопчённого потолка свисала тёмная паутина – её Ксюша сначала приняла за вехоти чади. Полкомнаты занимал диван с грудой прожжённых одеял и бурыми от грязи подушками. Перед окном для солидности утвердился обшарпанный стол и пара стульев на металлических ножках. Вместо посуды на столе ржавели консервные банки, полки на стенах захламлены разным железом: пружинами, шайбами и заготовками для арбалетов. В углу, совершенно не к месту, сверкала натёртыми буферами белая пластиковая статуя нимфы – должно быть часть прежней обстановки кафе.
Нимфа в логове Клока нашлась не одна. Крышак походя пнул сапогом по дивану, ворох одеял зашевелился, и из него выползла безобразная, нечёсаная бабища в одной длинной рубахе. Крышак указал ей на дверь, и его Цаца, накинув на полные плечи вязаную кофтёнку, поплелась мимо Ксюши со смурными глазами на красном обветренном лице. Если это и была самая миловидная Птаха на Взлётке, то легко представлялось, какими женщинами Центр расплачивался за топливо.