И что?.. Ксюша хотя бы не заперлась в Башне, она видела Сашу и Нели, и Клока, она жила по-настоящему, жила в городе, вне безучастных стен и плексигласовых окон – она боролась, а не скрылась от страха!
Через косые ворота вросшей в землю одноэтажки проглядывалась застланная травой и туманом дорога с аэродрома. Ксюша сняла шлем и вслушалась собственными ушами, как с грибов на соседних руинах перекапливается роса. Через дорогу, подволакивая за собой голый хвост, плелась крупная чёрная крыса. У обочины она задрала остроносую голову и принюхалась к воздуху, и тут же стремглав юркнула через Мёртвую Речку в щель водостока. Мёртвая Речка – река не настоящая, а лишь склизкий ручей, который сливается из росы и дождя и омывает заросшие чадью развалины и гнилые кучи с ложной грибницей. Один глоток из Мёртвой Речки принесёт нестерпимую боль в животе, рези в кишках, тошноту и медленную смерть от поноса.
Ксюша глубоко вдохнула прелый, с запахом влажного камня, железа, грибов и чего-то гниющего воздух. Жизнь замерла на кончике её слуха… пусть жизнь эта странная, в отмирающем месте, но прямо сейчас Ксюша дышит прохладой и сыростью, слышит журчание капели и Мёртвой Речки, и только что видела убегающую в страхе, но живую крысу.
Жизнь – это миг ощущений. И сегодня у многих бандитов он настанет последний – у тех, кто не знает, что сегодня умрёт, кто безмятежно спит на Каланче, и о смерти даже не думает; а она, кто едет их убивать, уже слышит урчание большого мотора на туманной дороге.
Ксюша застегнула свой шлем и вышла через косые ворота на обочину тракта. За мутной плеврой тумана обрисовался массив бензовоза с выгнутыми рогами выхлопных труб. По бокам от него, как пристяжные вокруг крышака, юлили два багги с охраной. Грузовик тяжело подкатился к обочине, туго скрипнул и встал перед Ксюшей. На грязной цистерне подозрительно топорщились крышки незадраенных люков. Видимо, сколь бы усердно загонщики не отмывали цистерну, всё едкое топливо изнутри им смыть так и не удалось.
Внутри кабины светил оранжевой шубой за зарешеченными окнами Клок. Дверца бензовоза с щелчком открылась, крышак вынырнул на подножку и с прутом арматуры в одной руке поглядел сверху-вниз на Ксюшу.
– Ну чё, бикса, начься к братве в бочку. В нутрянке покатишь!
– Надыбал, ля, зачухонку до Каланчи меня в обжим с загонами прокатить. Щемись сам в кабине, место отыщешь. И люки на бочке задрай, не то Скиперские вас за версту спалят.
– Храпок не железный, задохнется загон!
Ксюша прикинула, что от мёртвых ломтей в цистерне ей и правда не много толку.
– Как причаливать будем – пусть задраивают. За пять минут не подохнут.
– Ништяк, – согласился Клок и спрыгнул с подножки кабины, пошёл к цистерне и громко ударил по ней махачом. Из люка высунулась взъерошенная голова одного из загонщиков. Рожа у него была красная, глаза сильно опухли, слезились – ехать внутри цистерны из-под ядовитого топлива явно было не сладко. Пока Клок растолковывал ему, что по чём, Ксюша залезла в кабину. На месте водителя держался за баранку один из пристяжных клока. Через пассажирское кресло она пробралась в спальник и задёрнула за собой штору – не самое надёжное укрытие, но едва ли на Каланче их станут обыскивать перед тем, как впустить бензовоз на Колоды.
Ксюша поджала колени к груди и притихла. Спиной она чувствовала, как вибрирует от мотора кабина, и вместо свежего воздуха дышала сквозь фильтры шлема химической вонью. Клок вернулся на место и смачно захлопнул дверь. По его слову пристяжной переключил передачу и бензовоз со скрипучим ворчанием тронулся по дороге.
– Атасников Скиперских надо регом снимать, а то братве на Колоде из бочки не выпулиться, – коротко бросил он в довесок к тому, что ещё вчера днём на Кольце обсудили.
– После Колоды – Шестёрки, если их с ходу возьмёшь, мизга и вдуплить не успеет, что на Каланче срез пошёл. На Валетах вся мясня и закрутится: нахрапы и пристяжные против нас рогами упрутся. Но их ломанём, а там до Тузов как по мазе затащим. За Посивст, главное, с Фанычем разъяснить.
– Не ломом он подпоясанный – запоёт, – пообещал Клок. Вырубилась Перуница – хорошо, что хоть не на Каланче, и хорошо, что бандиты ничего не знают об этом, иначе бы целой Ксюше не долго ходить.