— Раз так, добро пожаловать в Буэнос-Айрес, — кисло проворчал магистр, пожимая Снейпу руку.
Жить и работать зельевару предполагалось в том же здании, где жил сам дон Диего. Магистр древнего ордена занимал уютный двухэтажный особняк с садом и лабораторией в подвале. Питер, изучив выделенные комнаты, тем не ограничился, принявшись шнырять по всему дому. Сначала синьор Кастельмара ворчал и фыркал, завидя пушистую тушку в коридоре. После, заметив, что Петтигрю на редкость чистоплотный, хмыкал, а к концу первой недели уже позволял незадачливому анимагу захаживать к нему в кабинет, и даже сам наколдовал ему лестничку к дивану.
В один из дней, завершив очередной этап варки и подготавливаясь к следующему, Северус шел по коридору, и уловил из-за двери рассуждения дона Диего:
— До сих пор спорят о вместилище души, одни говорят про мозг, тонкую энергетическую структуру, другие упоминают сердце, не зря же древнейшие племена ели сердца храбрейших воинов, желая обрести их силу. Ваша рука, то бишь, сейчас она лапа, была завязана на тончайшие побуждения вашего сердца. Начав колебаться, вы запустили механизм, но процесс не завершился. И даже смерть заклинателя не стала причиной отмены проклятия, потому что по факту оно запущено, действует прямо сейчас….
"Но стоит на паузе", — просвистел Питер.
— Понятия не имею, что вы там бормочете. Но в том ритуале, что готовится, мы осуществим отсечение связующих пут с вашим сердцем, вместе с тем, уничтожая всяческие иные материи на вашем теле. Оборотни приходят в себя голыми, анимаги обращаются вместе с одеждой, вы же вернётесь таким, каким вышли из лона матери…
"Лысым, сморщенным, беззубым и ходящим под себя?".
— Не перебивайте, вы на редкость непочтительный зверь.
"А вы — на редкость неприятный старикашка, но с головой на плечах", — оживлённо прочирикал сурок, весело фыркая.
— То ли это было оскорбление, то ли комплимент. На всякий случай отвечу, что вы болван. Держите печенье.
Северус хмыкнул. Он и не сомневался в умении Питера заморочить даже такого прожженного интригана, как сеньор Кастельмара. Ушлый испанец не упускал своей выгоды, видел людей насквозь, но и он повелся на невинные глазки-ежевички и пушистую шёрстку — волосок к волоску. Знал бы дон Диего, сколько времени Питер по утрам уделяет своему внешнему виду. Однако у них действительно были шансы получить здесь реальную помощь.
Оказавшись в Новом Свете, розенкрейцеры не останавливались на традиционных принципах. Они внимательно изучали ритуалы местных жителей, причем как на Северном материке, где культивировали и сохраняли духовные практики, и многие шаманы превращались в орлов, медведей или волков, так и на Южном, где до сих пор процветали широко известные в узких кругах кровожадные культы. В результате образовался любопытный симбиоз на стыке алхимии, трансфигурации и некромантии, совершенно невозможный в консервативной Британии, но способный справиться с гнусным колдовством Темного лорда. Ритуал, который собирались провести над Питером, был опасным, но риск оправдывал себя.
Зелье было готово за день до назначенной доном Диего даты церемонии, и зельевар подозревал, что такая точность неспроста. Или старый хитрец не хотел дольше необходимого кормить нахлебников, или решил проверить, настолько ли хорош Снейп в своём искусстве и по результатам предоставлять собственные услуги. Выставляя на стол перед магистром узкий фиал тёмного стекла, Северус сохранял на лице бесстрастное выражение, а дон Диего с достоинством кивнул:
— Отменная работа, сеньор Снейп. Пришла пора возвращать вашего товарища. Если он не решил остаться четвероногим…
Питер с дивана ответил длинным писком, по которому без перевода было понятно, насколько Петтигрю мечтает снова обрести нормальный вид.
Ритуальный зал находился тут же, в подвале, а церемонию проводил сам дон Диего, которому помогали двое орденцев. Сурок протопал в центр нарисованного на полу рунного круга и уселся, преданно глядя на магистра. Северус прислонился к стене, не желая мешать. Речитатив заклинаний поднимался вверх, к потолку, вместе с дымом факелов, и казалось, где-то там, в полутьме слова принимают форму, начинают носиться, как заблудившиеся птицы, и их становится всё больше. По коже пробежал сквозняк, Питер сжался в комочек, сгорбился, стараясь быть совсем незаметным, его потряхивало, по шерсти пробегали разряды статического электричества. Сеньор Кастельмара, не прерываясь, продолжал бормотать, изредка взмахивая ритуальным жезлом.