-Святослав!, -даже Злата не успела вовремя среагировать. Но вот она уже выпустила подряд несколько стрел, отходя к напарнику. Вот только её стрелы попали в пространство. Наёмники уже исчезли.
Девушки подбежали к раненому хранителю. Тёмная стрела тоже уже пропала, но рана осталась и, кажется, она ухудшалась с каждой секундой. Саша сразу же взялась за телефон, чтобы вызвать врачей, вот только Злата, зажав руками рану парня, жалела, что не может Саше у виска покрутить. Свястослав не простой человек и ранение получил не от смерного. Какие тут врачи и скорая? Кажется, об этом же подумала уже и сама Саша, уже убирая телефон.
-Раф. Он же вылечил меня этим утром. Он ведь сможет помочь?, -тут же вспомнила девушка. Вот только как им добраться до того офиса? И, будто бы прочитав эти мысли, Злата поняла, что в этот раз оставить девушку в стороне не выйдет.
-Смени меня и прижми рану. Давай, -скомандовала Злата, но ей буквально пришлось самой положить руки Саши на рану, так как она всё ещё явно туго соображала из-за пережитого шока. Александра прижала руки к ране Святослава.
Злата же стояла рядом, касаясь руками Саши и Святослава. Вокруг них появилось голубоватое свечение, словно столб, стремящийся ввысь, как некий коридор. И вот они уже в том самом кабинете.
-Раф! Раф! Святослав ранен!, -тут же крикнула Злата, смотря куда-то в потолок. Саша же никуда не отходила от парня, прижимая руками его рану, а сама вдруг вспомнила сериал из своего детства. С тремя сёстрами и хранителем, который мог заживлять любые раны. Неужели и Раф может?
Глава 5. Будни хранителей. Часть 2.
Будни хранителей. Часть 2.
-Это всецело на твоей ответственности, Рафаил. Святослав – твой подопечный, -звучал властный, строгий и беспристрастный голос.
Рафаил стоял в зале, напоминающем зал судебного заседания. Только всё вокруг светлое даже без окон, позади не толпятся зрители и понятые. В зале только те, кто должен слышать этот разговор. Мужчина уже не в первый раз стоял там, где сейчас стоит, не в первый раз видел собравшихся. Раньше, ещё когда он сам был как Злата или Святослав, он едва ли не восхищался ими, старшими хранителями, ангелами.
Это были не малютки-ангелочки, с крохотными крылышками и пухлыми щёчками. Это были взрослые люди, мужчины и женщины, в тогах, без крыльев и нимбов. На первый взгляд их очень просто можно принять за простых мужчин и женщин. Стоя перед всеми ними Раф вспоминал слова, которые внушали ему многие годы благоговение, почитание: «…И сотворил Бог человека по образу Своему, по образу Божию сотворил его; мужчину и женщину сотворил их.» И до сих пор мужчина испытывал это чувство, вот только не в той мере, как это было когда-то. Рафаил опустил взгляд, понимая, что тоскует по тому времени, что лучше бы он и сейчас знал столько, сколько знал тогда. И не больше.
-Знаю, -отвечал Рафаил, не поднимая взгляда, что старшими хранителями расценивалось как жест покорности, -…И я понимаю, что всё это выглядит именно так. Якобы Святослав нарушил условия перемирия, но вы же и сами знаете, что это не так…, -мужчина поднял взгляд на собравшихся, на их непредвзятые светлые лица, -…Александра тоже хранитель, как и я. Её присутствие и помощь с этой позиции не нарушает условий.
Надо ли сказать, что Рафаил ждал понимания, объяснений? По сути, он знал лишь чуточку больше Златы и Святослава, но лишь потому что лично знал Сашу когда-то. Взгляд мужчины перескакивал с одного старейшины на другого. Только сейчас они переглянулись. С тревогой или беспокойством? Вот только искреннего понимания не было ни в одном взгляде. Они улыбнулись снисходительно и тепло, словно родители, простившие ребёнку разбитую вазу.
-Александра уже четверть века живёт жизнью человека. И то, что в ней сохранился тот свет означает лишь то, что она была очень хорошим хранителем, -прозвучал голос одного из старейшины. То был голос женщины, взгляд которой был более искренним, чем у остальных. Она вздохнула и посмотрела на самого старшего из них, стоящего в центре.
-Была. Но поступила эгоистично, решив оставить своих подопечных и прожить жизнь человека, -сказал пожилой мужчина, облачённый в такую белоснежную тогу, что ткань сливалась с сединой его волос. Морщины дрогнули в уголках его губ, глаза прищурились. Он будто бы ждал, что скажет Рафаил или решит промолчать.
Рафаил решил промолчать, в который раз чувствуя себя начинающим хранителем, который ещё так мало знает, который ещё сам нуждается в наставнике. Неужели это чувство перед старейшинами никогда не исчезнет или не притупится? Смотря в пустоту перед собой, мужчина вспоминал Сашу, и что-то вновь заскребло в груди. Бойкая, непокорная, но такая добрая и искренняя с той сияющей улыбкой, способной разогнать любые тучи. Став человеком, она нисколько не изменилась, даже наивность не покинула её с годами.