Где-то грохотали взрывы, лязгало железо, слышались стоны, лилась кровь, полыхало зарево пожарищ, а здесь, на вилле "Эдельвейс", было так спокойно и тихо, будто и не шла на земле страшная война. В нежную зелень оделись деревья, из земли проступали робкие ростки луговых трав, открыли свои чашечки полевые цветы. Черный "Линкольн" тихо прошуршал шинами по гравию аккуратной дорожки и остановился у подъезда белокаменной виллы, утопавшей в вечерней тьме. Только в окнах первого этажа светился мягкий свет, отбрасывая желтоватые тени на кусты левкоев. Тотчас к машине подошли двое в штатском и пригласили пассажира войти в дом. Этим пассажиром был гауптман Людвиг фон Ренау, одетый на сей раз не в черный мундир войск СС, а в изящный штатский костюм. Макинтош и шляпу он оставил в передней. Его ввели в большую гостиную. Пол в ней был застлан громадным мягким ковром, скрадывавшим звук шагов.
В углу за низким полированным столиком в глубоком кресле сидел немолодой, уже начинающий полнеть человек, который курил сигару и рассматривал иллюстрации в каком-то журнале. Ренау нерешительно остановился.
- Подойдите сюда и садитесь! - пригласил его хозяин гостиной, не поднимая головы.
Ренау приблизился. Хозяин жестом повторил свое приглашение садиться.
- Красивая женщина, а? Красивая женщина! У вашего фюрера неплохой вкус! - заметил хозяин и протянул Ренау иллюстрированный журнал, на обложке которого была изображена немецкая киноактриса Ева Браун. - Вы любите красивых женщин, господин Ренау? - И не дожидаясь ответа, сам ответил за него: - Да, конечно, любите. Ведь вы, немцы, сентиментальный народ, и каждый из вас при виде первой встречной Маргариты готов стать Фаустом. Но, впрочем, - и он впервые поднял глаза на Ренау, - вы сами довольно красивый мужчина, поэтому вернее будет предположить, что женщины любят вас? Так, Ренау?
Ренау улыбнулся вместо ответа.
- Ну вот, - продолжал хозяин, - после того мы выяснили, что любите вы, я хочу коротко объяснить, что люблю я. Как все истинные коммерсанты или бизнесмены - это более точное слово, - я люблю деньги. Надо делать деньги, а уж деньги тебе дадут и Маргариту, и доктора Фауста. Вы разделяете мою точку зрения?
- В определенной мере.
- В какой?
- В большой мере, - ответил Ренау. - Я тоже в свое время имел отношение к коммерции, был неплохим коммивояжером и даже готовился стать пайщиком фирмы, производящей швейные машины.
- Ну, коммивояжером теперь для вас, насколько я понимаю, это слишком мелко, а пайщиком и акционером моей фирмы вы сможете стать, если сами проявите известные способности и товар, который вы внесете в качестве пая, будет в достаточной степени доброкачественным. Вас устраивает такой вариант?
- Да, - ответил Ренау, - и за товар я могу поручиться.
- Люблю людей, которые понимают меня с полуслова. Впрочем, я так и предполагал, что вы меня сразу поймете. Мне вас рекомендовали как смышленого малого, и поэтому я решил потратить на знакомство с вами свое и без того ограниченное время. Кстати, я вам не представился - меня зовут Арчибальд Кинг. Близкие друзья называют меня короче - Арчи, и еще король; ведь Кинг это король. Может быть, когда-нибудь и вы сможете меня так называть, это будет зависеть от вас. Вы хотите задать мне какие-нибудь вопросы?
- Нет. Я приехал получить приказания.
- Послушайте, мой мальчик, вы мне определенно нравитесь! Я сам в такой ситуации не смог бы лучше ответить. Нам следует отметить наше знакомство, оно, кажется, будет приятным. - Кинг, не вставая с места, протянул руку к дверце стоявшего рядом низенького шкафчика, извлек оттуда пару высоких фужеров, бутылку виски и сифон с содовой водой. Отмерив дозы, он составил смесь и предложил своему собеседнику один из фужеров.
- Ваше здоровье, мистер Кинг, - поднял Ренау свой фужер и залпом осушил его.
- Благодарю вас, - ответил Кинг. - А теперь будем считать, что знакомство состоялось, и приступим к делу. Что мне от вас нужно, дорогой Ренау? - продолжал Кинг. - Вы, как мне известно, располагаете неплохой сетью агентов, - которых вы сохранили или не сохранили, что пока неизвестно, так как война идет пять лет, - в разных европейских странах и в Советском Союзе. Вашу картотеку вы нам уступите по сходной цене, и об этом мы договоримся особо. У нас еще будет много бесед и много встреч, а сейчас меня интересует вот что. Я имею честь состоять акционером нескольких солидных компаний, которые интересуются нефтью и всем, что из нефти производится везде, во всех уголках этого полушария, которое ждет хозяйской твердой руки. И оно, это старое глупое и отсталое полушарие, получит эту твердую руку. Но это, так сказать, большие задачи. А мы сейчас с вами не на заседании сената и не на банкете конгрессменов. Поэтому перейдем к маленькому, но вполне конкретному делу. Нам нужно уже сегодня в числе прочих адресов направить свою группу далеко-далеко, на мирный юг Советского Союза, в город Советабад, находящийся на берегу Хазарского моря. Что вы можете мне предложить?
Ренау на минуту задумался, а потом спросил:
- А что вас могло бы устроить?
- Прежде всего люди с безупречными биографиями и безупречным знанием русского языка, разумеется, абсолютно дисциплинированные и готовые выполнить задание в любое время, при любых обстоятельствах. С ними будет мой человек. Для него вам придется достать подходящие документы, но не старье и не фальшивки: русские бдительны, и их не проведешь; нужны подлинные безупречные документы. Я думаю, что для начала в Советабаде нам следует иметь человека два-три. Осмотрятся, устроятся, завяжут связи... В общем, не мне вас учить. Вы, кажется, немолодой специалист по русским делам.
Ренау наклонил голову.
- Вы не спрашиваете об условиях? Впрочем, хорошо делаете, что не спрашиваете, - продолжал Кинг. - Долларов мы жалеть не будем. На наши нужды мы располагаем неограниченными средствами, такими, какие и не снились вашему крохобору Гиммлеру, считавшему каждую марку. Так кого же вы можете мне предложить?
- Я могу предложить вам русского агента, украинца по национальности Миколу Нечипуренко, сына кулака, убившего в свое время какого-то советского деятеля и бежавшего в Польшу. Мы подобрали его в Польше. Он хорошо служил нам, окончил нашу разведывательную школу, силен, груб, хорошо владеет аккордеоном и всеми средствами радиосвязи. Ради денег готов на все. Есть у него еще одна симпатичная черта - он не любит применять оружия.
- Это интересно, - заметил Кинг. - А если нужно?
- Один удар ребром руки наотмашь - и трехлетнее деревцо переламывается надвое.
- Занятно, - заметил Кинг. - Дальше.
- Эрна Юстус - литовка, безупречно говорит по-русски. Дочь владельца крупного магазина в Вильнюсе, ревностная католичка. Кроме бога, любит и слушается только меня.
- Красива? - заинтересовался Кинг.
- Страшна, как смертный грех, - ответил Ренау. - Красива другая, агент № 18, Луиза Дидрих, бывшая уголовница, помесь немца с русской. Вам, господин Кинг, нравятся киноактрисы, так вот она похожа на нашу Марину Рокк, только выше ростом.
- О! Вы мне ее покажете? - спросил Кинг.
- Пожалуйста, - ответил Ренау.
- Ну, хорошо, при случае, когда она сделает все, что нужно, вы ее привезете в Штаты.
- Как угодно, господин Кинг,
- Еще кто?
- Мой ближайший помощник обер-лейтенант Роберт Фоттхерт. Но его лучше держать здесь, в Германии, или в других европейских странах. Он прилично владеет русским языком, но у него неистребимый прусский акцент.
- Не надо, - отрезал Кинг. - А впрочем, трое ваших и один мой - это уже больше чем достаточно для начала. Мы назовем условно эту группу словом "Октан", так будет удобно для деловых разговоров. Все задание по Советабаду определим названием "Береговая операция". Кстати, о резиденте группы, что вы думаете на сей счет, господин Ренау?
- А разве не ваш человек будет? - спросил Ренау.
- Нет, нет, - перебил его Кинг. - Нашему нужно будет устроиться шофером. А когда дело дойдет до серьезных операций, нужно, чтобы у нас был человек, который сможет не только ездить по различным адресам, но жить и действовать в нужном нам адресе. Кто из ваших подойдет для этой цели?