— Папался, дыкий лань! — волосатая лапа разворачивает меня лицом к мужчине, и я вижу густую черную бороду, похотливый однозначный взгляд и чувствую, как лапа второго мужика проникает мне под юбку.
— Ой-ой-ой, — вскрикиваю я, когда третий ублюдок больно щипает меня за попу, отодвинув полоску трусиков. — Больно, отпустите! — первый движется, вверх, чтобы зажать и выкрутить сосок до искр из глаз.
— Я беременна! Отпустите! — воплю я, кусаясь, царапаясь и отбиваясь что есть силы.
— Ай, дэвышка, ай красавыц, мы тебе выибем и атпустым! Атвичаю!
Мужчины не собираются меня отпускать, но жажда сохранить и защитить своего возможного ребеночка берет над собой верх. Я чудом вырываюсь из чьих-то лап, бью со всей дури по чьему-то попавшемуся под коленку возбужденному паху, а пока сволочи оглоушены, я выбегаю на трассу сломя голову.
Свет фар ослепляет. Гудок клаксона оглушает. Огромной хищный джип чудом огибает меня, проехав в сантиметре от моего тела. С визгом тормозит через несколько метров.
— Ты офонарела, блядь такая, сука, жить надоело?! — вылезает из машины огромный двухметровый мужчина. Но тут он замечает меня, испуганную, заплаканную, с разорванной одеждой, и глаза его из круглых становятся квадратными. — Ты?! — ревет он, — какого хрена ты тут делаешь?!
Он меня узнал… и самое страшное, что я тоже его узнала!!!
— Сулейман, братан! — один из моих мучителей выскакивает на дорогу, хватает меня. — Спасиба, што наш дэвишка паймал! Ета сучка удариль нас прямо па яисам!
На этих словах он неожиданно бьет меня по лицу, так что искры из глаз летят. Я закрываю лицо ладонями, опускаюсь вниз, на колени, потому что ноги неожиданно больше не держат меня.
Неужели, отец моего ребенка знает этих тварей? Неужели он поверит им, что я — их «дэвишка»?!
— С какого хуя она твоя, Максут?! — ревет взбешенно миллиардер. — Моя это баба, ясно тебе?!
— Ай, Сулейман, дарагой! — подбегает второй мучитель, — Прасты, баба твая нэ прызнали! Ай!!!
Сулейман бьет этого урода ботинком в живот. Тот складывается пополам, вопя что-то на непонятном гортанном наречии.
Босс тем временем вытаскивает ствол, направляя на всех троих уродов.
— Еще раз вы к моей девушке подойдете — яйца отстрелю! Ясно? — говорит негромко. Но от его тона третий вздрагивает, и, как нашкодивший пес пятится назад.
— Ясна, братан!
— А ты, Максут, подойди сюда! — манит Сулейман дулом пистолета того урода, который разбил мне лицо.
— Сулейман, не нада, брат! — скулит жалобно Максут, но все же нехотя делает шаги в сторону миллиардера. — Сулейман, дэнги дам, нэ стрэляй, брат!
Сулейман тем временем подпускает урода на расстояние вытянутой руки. Херяк! — бьет наотмашь рукоятью пистолета, разбивает ублюдку лицо в молоко.
— Еще раз хоть одну девушку тр-р-ронете! Хоть посмотрите на нее, хуи поотрываю!!! Голыми р-р-руками!!! Вон пошли, гиены сутулые!!!
Сулейман рычит, точно лев на охоте. Подлецы, скуля, словно побитые псы бегут сломя голову в свою машину. Я сижу на асфальте, закрыв лицо ладонями. Ладони мокрые. Может в слезах, а может в крови.
— Вставай! — поворачивается ко мне мой спаситель. — Давай руку, — протягивает мне свою.
Я хватаюсь за широкую теплую мужскую ладонь. Встаю, и тут же покачиваюсь. Сулейман ловит меня, не давая упасть, прижимает к себе. Ого, какое же у него крепкое тело под кожаной курткой и черной футболкой. Она так соблазнительно натянулась на его накаченную мощную фигуру!
Вау! Наконец-то разглядываю своего спасителя. В таком стиле я его еще никогда не видала! Оказывается, вот какое рельефное обалденно-прокаченное тело Сулейман прячет под дорогими пиджаками и белоснежными офисными рубашками!
Сейчас же он в невероятно сидящих на нем дорогих левайсах, футболке и косухе. Волосы его, коротко стриженные зачесаны назад, и зафиксированы стайлингом. Борода густая, но аккуратная. В неформальной обстановке этот миллиардер выглядит так, что слюнями можно захлебнуться от потока мужественного тестостерона, прущего от него во все стороны, в радиусе километра.
— Идти сможешь?
А? Это он меня спрашивает? Я, просто так засмотрелась на него, что забыла и про насильников, и про драку, и про все на свете!
— У тебя лицо разбито! — миллиардер поднимает мой подбородок пальцем и внимательно рассматривает скулу, которую печет огнем наливающегося фингала.
Я пробую идти, но ноги снова не держат меня. Сулейман с легкостью, будто я семечко одуванчика, отрывает меня от земли, беря на руки.
М-м-м… эти сильные, накаченные, брутальные руки, цвета загорелой бронзы, покрытые темным густым волосом! Почему-то представляю их на своих сверхчувствительных сосках, и низ живота простреливает сладкой истомой.