— Йосеф! — крикнула она. А подругам сказала: — Смотрите, не порежьтесь.
Слишком поздно! У всех уже шла кровь из пальцев, но никто даже не заметил этого — ибо все, не
отрываясь, смотрели на вошедшего молодого человека.
— Ну! Теперь вы видите, что мне приходится выдерживать каждый день? — пожаловалась им Зулеха. — Вы
взглянули на него только один раз. Я же каждый день вижу этого молодого раба, но он не хочет даже
смотреть в мою сторону!
— Он же твой раб! Прикажи ему — и он не сможет отказать тебе!
— Йосеф? Это невозможно. Я обещала ему золото, серебро. Я пыталась уговаривать его. Все
безрезультатно! Он не желает меня слушать…
Но вот как-то Зулехе представилась возможность остаться с Йосефом наедине. То был день, когда
разливается Нил. В такой день египтяне устраивали всенародный праздник, всюду проводили гуляния,
вознося хвалу божеству реки Нил. Конечно, Йосеф не принимал участия в этом гуляний и остался дома,
чтобы заняться делами своего хозяина.
Это было ошибкой и виной Йосефа. Он не должен был оставаться с Зулехой в доме один, ибо тем самым он
дал своему йецер ара (плохому началу в человеке) перейти в наступление. То было тяжелое испытание. До
сих пор он делал все возможное, чтобы не оставаться наедине с Зулехой, но сейчас сам дал ей возможность
испытать себя.
(В утренней молитве мы просим: “Не подвергай нас испытаниям!” Наши Мудрецы учат: избегайте
столкновений с йецер ара; лучше уклониться, чем бросать ему вызов, а затем тратить силы на то, чтобы
одолеть его в бою. Также лучше избегать знакомства с дурными людьми, чем потом пытаться избавиться от
общения с ними.)
Зулеха осталась дома, сославшись на то, что плохо себя чувствует. Она надеялась, что когда они будут в доме
одни, ей будет легче сломить сопротивление Йосефа. Она надела дорогие уборы, тщательно уложила
волосы, украсив их венцом из драгоценностей, в общем — решила использовать все возможные средства,
чтобы наконец-то завладеть прекрасным юношей. Она села у дверей, мимо которых Йосеф должен был
пройти, чтобы начать работу. Но Йосеф почему-то не шел, и тогда она решила его позвать:
— Йосеф, где ты? Почему не принимаешься за работу? Когда Йосеф появился и хотел пройти мимо нее, она
остановила его:
— Послушай, Йосеф. Если ты сегодня не исполнишь мою волю, я убью тебя!
Не в первый раз Йосеф слышал от Зулехи угрозы, поэтому, не придав им особого значения, он хотел пройти
мимо нее, но сейчас госпожа в буквальном смысле встала на его пути. Тогда он сказал:
— Одному из моих праотцев, Аврааму, Ашем велел принести в жертву своего сына. Может быть, и я когда-
нибудь буду избран для принесения в жертву; я не хочу лишиться этой возможности и хочу остаться чистым
в лице Ашема. Ашем неоднократно открывался моим праотцам. Разве он откроется мне, если я буду
нечист?.. А мой отец? Что он скажет на это? Один из моих братьев получил наказание за то, что зашел к отцу
в комнату и привел в беспорядок его постель. В результате — он лишился права первородства, которое
перешло ко мне. Ты думаешь, что я соглашусь потерять его ради тебя? Кроме того, у тебя есть муж!
— Его ты можешь бояться меньше всего, — ответила Зулеха со смехом. — Если он будет нам мешать, я
убью его!
— Тогда я стану не только прелюбодеем, но и убийцей! Прошу тебя, отпусти меня с миром.
Но Зулеха была полна решимости добиться любви от Йосефа:
— Здесь сегодня никого нет. Никто ничего не узнает.
— Здесь есть Ашем! Он везде! И я боюсь Его, — ответил Йосеф.
Спор их продолжался настолько долго, что у Йосефа в конце концов начали иссякать силы, и он был почти
готов сдаться. Но неожиданно перед его внутренним взором возник образ отца, а затем образ матери. Он
услышал, как Яаков говорит ему: “Йосеф, сынок! На нагруднике у первосвященника в Храме будут
двенадцать драгоценных камней, на каждое колено по одному камню. Если ты согрешишь, место твоего
камня останется пустым!”
Слова Яакова означали следующее: “Свой камень получит каждое колено — кроме твоего, ибо Ашем
ненавидит безнравственность”.
Этот довод мгновенно отрезвил Йосефа, и притязания Зулехи стали ему абсолютно безразличны. Тем самым
он совершил истинный Кидуш Ашем, ибо от тяжелого греха его удержал не страх перед Творцом и боязнь