— Бехер — он был первенцем у нашей матери.
— Ашбель — возможно, он попал в плен.
— Гера — скорее всего, он живет в чужой стране.
— Нааман — его дела были чудесны.
— Ахи — он был мне братом и по отцу, и по матери.
— Рош — для меня он был наставником, и ему было суждено стать вождем-наставником также и моих братьев.
— Мупим — он был прекрасен и телом, и душой. Он знал все законы, алахот, которые передал ему мой
отец от Шема и Эвера.
— Хупим — его не было на моей свадьбе, и я не был на его свадьбе.
— Эрд — лицо его было подобно розе. Это имя также напоминает фразу, однажды произнесенную моим
отцом: “В скорби сойду в могилу, от того что потерял его”.
Йосеф был чрезвычайно растроган этим. “Да будет Б-г милостив к тебе, мой сын”, — благословил он его.
Тут же Йосеф вышел из комнаты, ибо не мог сдержать своих слез, и вернулся только тогда, когда успокоился
и привел себя в порядок. После чего продолжил разговор с братьями, но старался держаться с ними сурово.
Даже после того как братья привели к нему Биньямина, Йосеф по-прежнему вел себя с ними как чужой. Он
испытывал их, чтобы проверить, пожертвуют ли они ради Биньямина своими жизнями, чтобы тем самым
искупить равнодушие к прошлым страданиям Йосефа.
— Помогите мне расставить столы, — сказал Йосеф, а затем поднял свой “волшебный” серебряный кубок и
притворился, будто колдует над ним. Для начала он сказал: — Мой кубок говорит, что Йеуда должен сидеть
во главе стола. Он царь, а царю подобает быть впереди. Реувен пусть сядет сразу же за ним, ибо он первенец.
Йосеф рассадил братьев так, чтобы за каждым из четырех столов сидели сыновья одной матери. Когда
очередь дошла до Биньямина, Йосеф сказал: “У него нет матери, и у меня нет матери! Пусть сядет рядом со
мной”.
Братья были в изумлении, они никак не могли понять, что все это значит. И это тоже было им в наказание —
ибо сразу же после продажи Йосефа они, как мы помним, тоже сели за трапезу; вот и сейчас — они должны
были есть в великой тревоге. Впервые за двадцать два года после продажи Йосефа они пили вино — все эти
годы они воздерживались от вина в знак раскаяния в совершенном преступлении. Йосеф также все это время
не пил вина, ибо был продан, но теперь и он пил вместе с ними.
В середине трапезы Йосеф приказал, чтобы ему принесли астрологическую карту, по которой он
предсказывает будущее.
— Я слышал, что вы, евреи, мудрый народ, — сказал он Биньямину. — Знакома ли вам астрология?
— Твой слуга знает все науки, которым обучил его отец, — ответил Биньямин.
— Тогда посмотри на эту таблицу, — сказал Йосеф, — и попробуй определить, где находится твой брат
Йосеф, которого, как ты уже сказал, вероятнее всего, увели в Египет.
Внимательно изучив таблицу, Биньямин сделал необходимые расчеты и нашел, что его брат Йосеф сидит
сейчас рядом с ним. Он был потрясен.
— Чему ты удивляешься? — спросил его Йосеф.
— Эта таблица показывает, что мой брат Йосеф сидит рядом со мной, — ответил Биньямин. Йосеф
прошептал ему:
— Это правда. Я — Йосеф, твой брат. Но не открывай этого твоим братьям. Я отошлю тебя вместе с ними и
найду повод, чтобы вас привели обратно в город. Затем я заберу тебя от них и посмотрю, готовы ли они
отдать свои жизни, чтобы спасти тебя. Если они станут защищать тебя, я буду знать, что они раскаялись в
своих прошлых проступках. Тогда я откроюсь им. Но, если они дадут мне заключить тебя в темницу, не
открою им, кто я на самом деле.
Каждый из братьев получил от Йосефа по подарку. Больше всех повезло Биньямину, который получил сразу
несколько подарков, поскольку Йосеф сообщил своей жене и сыновьям, что Биньямин — его родной брат по
линии матери.
Братьям предъявлено обвинение в краже кубка у Йосефа
Братьям предъявлено обвинение в краже кубка у Йосефа
Братья оставались у Йосефа до конца шабата. Рано утром, когда все еще спали, Йосеф дал Менаше
распоряжение наполнить мешки братьев зерном, каждому возвратить его деньги, а в сумку младшего, кроме
денег, подложить и серебряный кубок.
На рассвете Йосеф попрощался с братьями, и они отправились в обратную дорогу.
Некий владелец постоялого двора имел обыкновение советовать своим гостям не задерживаться у него, когда
наступает ночь, а смело продолжать свой путь. — “Я могу проводить вас, мне нечего бояться, мое копье и